Из тупика. Том 1. Валентин Пикуль
какая зараза с языка на язык перескочит? И сразу же, именно с этого дня, между бортом русского крейсера и берегом Франции прошла глубокая трещина: французы стали косо посматривать на «немецких агентов»…
Зайдет аскольдовец в кабачок и попросит, бывало, пива.
– Ступай к немцам своим! – кричит на него трактирщица. – Мы не боши, чтобы пивом надуваться. Пусть тебе сам кайзер нальет.
– Тогда… вина. Прошу, мадам.
– Еще чего захотел! Дай тебе вина, так мне потом по миру идти надо… Знаем мы, как вы, русские, вино пьете…
Да, неуютно стало в Тулоне.
Над люком раскорякою, словно краб, встал рассыльный с вахты, высвистал руладу «Внимание все» и позвал:
– Павлухин!
– Есть, – отозвался голос из глуби крейсера.
– В писарскую тебя… Чтобы – пулей!
В писарскую добром не вызывают, и Павлухин мысленно перебрал в памяти: все ли было в порядке за последнее время? Кажется, все. Он направился в нос крейсера, конечно же бегом, как и положено матросу, ибо ходить не имеешь права. Хоть гуляешь, хоть в гальюн тебе надо – все равно, матрос, сверкай пятками.
В большой светлой каюте над верхним деком стучал «Ремингтон». Старший писарь, не оборачиваясь, тыкал пальцами в клавиши.
– Явился? Ну, с тебя бутылку.
– За что калым дерешь?
– С унтером тебя. Сейчас, вот видишь, печатаю на подпись командиру… Неужто не поставишь?
– Поставлю.
– Дуй в буфет.
– Дую…
Павлухин покрутился возле иллюминаторов буфетной:
– Эй, Васька! Бутылку свистни, потом расквитаемся…
Аскольдовский «базиль» был малый опытный: с того и жил, что воровал. Огляделся – нет ли кого вокруг, и скоро за пазухой Павлухина лежала бутылка. Вернулся гальванер с нею в писарскую, сказал весело:
– Давай штопор.
– Штопор тебе еще! – И писарь вышиб пробку ладонью. – Задрай двери на резину… Драболызнем, гори оно все к черту!
Драболызнули, и Павлухин вышел уже унтер-офицером.
Глянул под полубаком на часы: было время курнуть.
Самокин сказал ему:
– Стало неспокойно. Будем отныне встречаться через день. Если что – я сам найду тебя… Кстати, сегодня я шифровал телеграмму «Ваньки с барышней». О наших делишках.
– И что там за делишки у нас?
– Да неважные. Шкура – Ряполов…
– Штрадалец-то? Он мне с первого раза не приглянулся. На кой ляд, спрашивается, итальянцам сажать нашего брата, русского? Конечно, дело тут грязное… Стащил что-нибудь, а выдает себя за «штрадальца».
– Что с Левкой-то? – поинтересовался Самокин.
– Да куда-то провалился. Раньше все жрать ходил. Видать, в легионе его только марши играют. А жрать на сторону бегают.
– Придет, – сказал Самокин, озираясь. – Вон Труха сюда сыпет. Гаси и – отваливай. Я с этим ананасником один на один побеседую…
– А тебя с контрами? – спросил боцман Труш, намекнув на получение «контриков».
– Так точно. Унтер-офицер первой.
– Махнул,