Тени истины. Брендон Сандерсон
Для верующих он был своего рода раем – замерзшим, враждебным раем. Жизнь в краю, от природы щедром, изобилующем фруктами, где почти не надо возделывать землю, иной раз могла исказить образ мыслей.
Бабушка Ви села напротив, но не стала разжигать огонь посильнее.
– Надеюсь, прежде чем войти в Поселок, ты оставил свои пистолеты?
– Нет.
Она фыркнула:
– Какой же ты наглый. За время твоего отсутствия я нередко задавалась вопросом, сумеет ли Дикоземье тебя укротить.
– Оно сделало меня еще упрямее, только и всего.
– Край жары и смерти, – проговорила бабушка Ви. Из полусогнутой ладони в ситечко для чая посыпались измельченные травы. Бабушка залила их кипятком, потом накрыла крышкой, держа ее узловатыми пальцами. – Ты весь провонял смертью, Асинтью.
– Отец не так меня назвал.
– У твоего отца не было на это права. Я бы потребовала, чтоб ты снял оружие, но знаю, что это бессмысленно. Ты можешь убить монетой, пуговицей или вот этим котелком.
– Алломантия не настолько зла, какой ты ее выставляешь, бабушка.
– Ни одна сила не является злой. Но смешивать силы опасно. Ты не виноват в том, что такова твоя природа, однако я не могу не видеть в этом предзнаменования. В будущем нас ожидает еще один слишком могущественный тиран. И все закончится смертью.
Эта хижина… аромат бабушкиного чая… Воспоминания схватили Вакса за шиворот и столкнули лицом к лицу с прошлым. Юноша, который никак не мог решить, кто он такой. Алломант или ферухимик, городской лорд или скромный террисиец? Отец и дядя тянули его в одну сторону, бабушка – в другую.
– Прошлой ночью в Четвертом октанте ферухимик совершил массовое убийство, бабушка, – сообщил Вакс. – Стальной бегун. Я знаю, ты отслеживаешь всех горожан, в чьих жилах течет ферухимическая кровь. Мне нужны имена.
Бабушка Ви продолжала помешивать свой чай:
– После возвращения в город ты побывал в Поселке… э-э-э… всего лишь три раза? Почти два года прошло, а ты только дважды нашел время для своей бабушки, не считая сегодняшнего дня.
– И ты сможешь меня осуждать, принимая во внимание то, как обычно проходят эти встречи? Откровенно говоря, бабушка, я знаю, как ты ко мне относишься. Так зачем же мучить нас обоих?
– Ты цепляешься за свои представления обо мне, которым уже исполнилось двадцать лет, дитя мое. Люди меняются. Даже такие, как я. – Она отпила из чашки, потом добавила в ситечко еще трав и снова опустила его в воду. Старейшая не станет пить, пока чай не будет заварен должным образом. – Но не такие, как ты, судя по всему.
– Дразнишь меня, бабушка?
– Нет. У меня лучше получается оскорблять, чем дразнить. Ты не изменился. По-прежнему не понимаешь, кто ты такой.
Старый довод. Она говорила об этом оба раза, когда они встречались на протяжении последних двух лет.
– Я не надену террисийское одеяние, не начну разговаривать тихим голосом и сыпать поговорками.
– Вместо этого ты будешь стрелять.
Вакс тяжело вздохнул. В воздухе ощущалась смесь