Впусти меня. Юн Айвиде Линдквист
свиньей, но это его не спасет! Последнее слово будет за ножом, и земля напьется его крови.
Оскар вычитал эти слова в какой-то книге, и ему понравилось.
Земля напьется его крови.
Запирая дверь в квартиру и выходя из подъезда на улицу, он, как мантру, твердил эти слова:
«Земля напьется его крови. Земля напьется его крови».
Арка, через которую он возвращался из школы, располагалась справа от его подъезда, но он свернул налево, миновав два здания, и там вышел через автомобильные ворота. Покинул внутреннюю крепость. Перешел через Ибсенсгатан, покинул внешнюю крепость. Затем спустился вниз по холму и двинулся дальше, в сторону леса.
Земля напьется его крови.
Второй раз за этот день Оскар был почти что счастлив.
Времени оставалось всего десять минут, когда на тропинке появился мальчик. С виду лет тринадцати-четырнадцати. Отлично. Хокан собирался незаметно пробраться до противоположной стороны тропинки и выйти ему навстречу, но ноги неожиданно отказали. Мальчик беззаботно продолжал свой путь. Следовало торопиться. Каждая даром потраченная секунда грозила запороть дело. Но ноги не желали слушаться. Он стоял как парализованный и смотрел, как идеальный объект идет ему навстречу, вот-вот поравняется с ним, окажется на расстоянии вытянутой руки. Еще немного – и будет поздно.
Надо. Надо. Надо.
Если он этого не сделает, придется покончить жизнь самоубийством. Прийти домой с пустыми руками он не мог. Вариантов нет – или мальчик, или ты. Выбирай.
Хокан двинулся с места, но было уже поздно. Теперь он, спотыкаясь, ломился через лес навстречу мальчику, вместо того чтобы спокойно встретиться с ним на тропинке. Идиот. Неуклюжий болван. Теперь мальчишка встревожится, будет начеку.
– Эй, мальчик! – окликнул он пацана. – Постой!
Тот остановился. Хоть не убежал, и на том спасибо. Нужно было ему что-нибудь сказать, о чем-нибудь спросить.
– Не знаешь, сколько времени?
Мальчик покосился на часы Хокана.
– Мои остановились.
Мальчик слегка напрягся, но посмотрел на часы. Ладно, делать нечего. Хокан сунул руку за пазуху, положив палец на клапан баллона.
Оскар спустился к типографии и свернул на дорогу, ведущую в лес. Тяжесть в животе как рукой сняло, теперь его наполняло предвкушение. По дороге к лесу он целиком погрузился в фантазии, и воображаемые им картины становились все больше и больше похожи на реальность.
Он смотрел на мир глазами убийцы, насколько это позволяло воображение тринадцатилетнего ребенка. Это был красивый мир. Мир, где он властвовал. Мир, трепетавший в ожидании его приговора.
Он шел по лесной тропинке в поисках Йонни Форсберга.
Земля напьется его крови.
Темнело. Деревья обступали его, будто молчаливые толпы людей, с трепетом следящих за малейшим жестом убийцы, дрожа в неизвестности – кто из них следующий? Но убийца шел дальше. Он уже видел свою жертву.
Йонни Форсберг стоял на пригорке