Паутина миров. Игорь Минаков
ты даешь… – Лещинский выронил трубку из отвисшей челюсти. – Ты прикалываешься или как?
– Вот еще слово дурацкое, которое меня злит, – отозвалась Оксанка. – И где только ты их понабрался?..
Лещинский поднялся с постели, подошел к подружке, обнял за полные плечи. Заглянул в синие глаза.
– Прости, я не должен забывать, что ты… – Он вовремя спохватился. – В мое время вообще много новых слов появилось, – тихо сказал, отворачиваясь. – Ты бы наш зомбоящик посмотрела, половины не поняла бы…
– Зомбоящик? – переспросила она. – Это что еще за ужас?!
– Телевизор мы так называли… В твое время телевизоры были?
– Нет, мы жили в пещерах при свете факелов.
Лещинский чмокнул подругу в носик.
– Не обижайся, зайка. Я пошутил.
Все-таки к этому трудно привыкнуть. На вид Оксанке, Оксане Степановне Романенко, не больше двадцати пяти. Но она точно попала под Чертово Коромысло не из две тысячи тринадцатого года, как Лещинский. Как такое могло случиться? Ответа нет. Ясно было только, что фаги похищают людей не только из настоящего, но из прошлого тоже. И что в этом мире и тем и другим приходится жить бок о бок.
– Дадут мне сегодня жрать? – осведомился Лещинский. – Мне на завод скоро.
– Садись к столу, трудяга, – велела Оксанка.
Лещинский придвинулся к столу вместе с табуреткой. Подружка поставила перед ним глиняную миску, купленную на базаре в Чумном городище. Ароматный пар, хотя в нем не было ни молекулы мясного запаха, разбудил аппетит. Гвардеец с удовольствием запустил ложку в густое варево. Оксанка присела рядом, захрустела огородной зеленью, с любовью глядя на едока.
– Давай поженимся, Костик, – вдруг предложила она.
Лещинский едва не поперхнулся.
– А что? – продолжала подруга. – Корсиканец официально объявит нас мужем и женой, выдаст доппаек на свадьбу. Будем жить, как люди.
– Детей заведем, – в тон ей произнес Лещинский.
– Конечно! – воодушевилась Оксанка, не уловив иронии. – Чем мы хуже других? У Смитов есть дети, у Миядзаки – тоже, даже у Паррелей есть. Я уж молчу о птичниках, те вообще несутся, как куры… Я же здоровая баба, да и у тебя все на месте. Надоело мне быть гвардейской подстилкой, хочу нормальной семейной жизни!
«Все-таки слез сегодня не миновать…» – обреченно подумал Лещинский.
– Послушай, дорогая, – сказал он. – Ну какие здесь могут быть дети! Сама подумай: ни лекарств нормальных, ни детского питания, ни подгузников…
– На подгузники тряпья надерем.
Лещинский усмехнулся.
– Тряпья… – проговорил он. – Не знаешь ты, что такое памперсы… Но дело даже не в них. А набеги хитников? А горячие торнадо? Пойми – этот мир давно сошел с ума! Куда подевались аборигены? Чего им тут не жилось, а?
– Ну, подевались, и ладно! Теперь мы тут живем, – парировала Оксанка. – Ты на хорошем счету у Корсиканца. Попросим комнату побольше, такую, как у Паррелей. Не пропадем…
– А вот это не факт!
– Что