Романс о великих снегах (сборник). Николай Гайдук
кривому, чуть заметному шраму, белеющему на смуглой скуле. Потом посмотрел на рослого чёрного коня, стригущего траву неподалёку. – Хорошая птица и быстрая лошадь с давних пор очень дорого стоили. Да и теперь в цене, однако. И хозяину почёт.
Крутояров посмотрел на чёрного трёхсоткилограммового рысака с белой звездою во лбу, затем на беркута – чуть больше килограмма весу.
– Я не могу сравнить две таких весовых категории, да к тому же сравнить – в пользу беркута.
– Как тебя звать, говоришь? Асилий? – Алтаец губами почмокал. – Ты молодой, Асилий, ты не знаешь того, что хорошая птица перевесит коня.
– А машину? – с улыбкой спросил студент.
– Смотря какую, – серьёзно отвечал беркутчи. – Может, и машину перевесить.
– Ну, это уж вы загибаете.
– Кого? Не понял Ульгений. – Кого загибаю?
Улыбаясь, Крутояров подошёл поближе, посмотрел в ледяные, пронзительные глаза истребителя – в них отражается пламя костра и поэтому взор представляется жутковато-кровожадным.
– А можно подержать его?
– Попробуй, Асилий. Только я сначала клобук надену. – Чего? Каблук?
Ульгений посмеивался – белизна зубов ярко выделялась на фоне смолистых усиков. Он взял аккуратно пошитый из кожи тёмно-шафрановый клобук – эдакую шапку-невидимку – ловким движением нахлобучил на голову беркута. – И тебе, Асилий, и ему спокойней.
– Не знаю, как ему, а мне так точно, – сказал студент. – Ну, а теперь-то можно взять?
– Голыми руками? – Ульгений усмехнулся.
– Ну, а как ещё?
– Вот так… – Беркутчи протянул ему кожаную длинную и грубую перчатку с тремя «богатырскими» пальцами. – Держи. Только, смотри, не урони.
– Ничего, осилим! – Студент неожиданно развеселился. – Деникин было взял Воронеж – дяденька, брось, а то уронишь!
Беркутчи посмотрел с недоумением.
– Ворона? – Алтаец едва не обиделся. – Да это у меня такая птица, каких ты, может, никогда и не увидишь!
Студент хотел сказать, что его превратно поняли, но сказать не успел. Кривые когти хищника – железоподобные, цепкие – иголками вонзились в руку в районе локтя. Студенту показалось, будто когти прокололи перчатку, и в рукаве стало не только жарко, но даже будто бы сыро – от крови.
– Ого-о… – Он заскрипел зубами. – Силён, бродяга.
– А ты как думал? – Ульгений доволен, словно дитя. – Вот тебе и ворона!
– Да причём тут ворона? Я про неё даже не заикался. Крутояров улыбался через силу: приходилось терпеть, напрягаться. Вот теперь он самолично убедился, что охота с беркутом требует немало силы и ловкости – попробуй удержать такого дьявола на весу, на руке во время быстрой верховой езды. Но, может быть, в первую очередь – кроме силы и ловкости – эта охота требует безоглядной смелости.
Беркутчи – до того, как беркут станет «шелковым» – зачастую серьёзно страдает от хищника, который обычно берётся из дикой природы, как только