Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра. Джеймс Клавелл
усмехнулся он.
– Слава богу! – Она пристально смотрела на него. – Вообще-то, Линк, обычно я без проблем справляюсь и с сильными, и с кроткими, и с хитрыми – даже очень хитрыми. Думаю, мне известны самые разные женские подходы. Сам собой вырабатывается некий план игры, чтобы противостоять им еще до того, как они начнут. Но с тобой… – Подумав, она добавила: – Извини, но с мужчинами почти всегда одно и то же.
– Это плохо?
– Нет, но представь себе: ты входишь в комнату или в ресторан и ощущаешь на себе эти плотоядные взгляды. Я всегда думала: интересно, как бы на моем месте чувствовал себя мужчина? Вот ты молодой и симпатичный. Что бы ты делал, если бы женщины так встречали тебя, куда бы ты ни пошел? Скажем, идешь ты сегодня по холлу «Ви энд Эй» и видишь, как женщины всех возрастов – включая древних бабулек со вставными челюстями, старых мегер в париках, толстых, безобразных и вульгарных, – откровенно пялятся на тебя, раздевают глазами, пытаются подобраться поближе, погладить тебя по заднице, таращатся на твою грудь или ширинку. У большинства дурно пахнет изо рта, от них несет потом и другой какой-то гадостью. И ты знаешь, что они представляют, как ты с готовностью и с удовольствием кувыркаешься с ними в постели.
– Мне бы это совсем не понравилось. Кейси, когда она стала работать со мной, говорила то же самое, но другими словами. Я понимаю, что ты хочешь сказать, Орланда. По крайней мере, могу представить. Но ведь так устроен мир.
– Да, и порой это просто ужасно. О, я не хочу быть мужчиной, Линк. Я очень довольна тем, что я женщина, но иногда это на самом деле просто ужасно. Понимать, что в тебе видят какое-то вместилище, которое можно купить, что после всех этих «удовольствий» ты должна сказать жирному старому развратнику с тошнотворным запахом изо рта: «Большое спасибо», принять свои двадцать долларов и ускользнуть в ночь, как воришка.
– Куда это нас занесло и как? – нахмурился он.
Она засмеялась:
– Ты поцеловал меня.
Он ухмыльнулся, довольный, что им так хорошо вместе.
– Верно. Значит, я, видимо, заслужил лекцию. Признаю себя виновным. Ну а как насчет обещанного поцелуя?.. – Он даже не двинулся с места. Бартлетт зондировал почву, закатывал пробные шары. «Теперь все переменилось. Конечно, я хотел – как она это назвала? – переспать. Ну да. И по-прежнему хочу, даже больше, чем раньше. Но теперь у нас все переменилось. Теперь мы играем в другую игру. Не знаю, хочется ли мне в нее играть. Правила стали другими. Раньше было просто. Теперь, может быть, еще проще». – Ты такая красивая. Я говорил тебе, что ты красивая? – сказал он, стараясь уйти от вопроса, который ей не терпелось обсудить открыто.
– Я хотела поговорить об этом поцелуе. Видишь ли, Линк, честно говоря, я просто не была готова к тому – что уж тут скрывать – к тому, что меня так захлестнуло. Думаю, это самое подходящее слово.
Он дал этому слову повисеть в воздухе.
– Это хорошо или плохо?
– И то и другое. – Она улыбнулась, и у глаз появилась сеточка морщин. – Да, меня захлестнуло