Власть приоритетов. Артур Луазо
скрежет передёргиваемого затвора, ещё раз грохот и ещё раз лязг затвора, и ещё раз грохот. Так повторилось несколько раз, пока, наконец, в воздухе, мгновенно наполнившемся пороховой гарью, не повисла тягучая тишина, изредка прерываемая стоном откинутого к двери трясущегося в агонии Кондратьева. Двух других также откинуло, и они упали почти друг на друга, друг к другу лицом. Из-под этого живописного штабеля тел медленно вытекала кровь, широким потоком направлявшаяся к столу банкира. Сам же хозяин кабинета так и остался стоять у стола, как будто на него напал паралич, и только его выпученные глаза и судорожно облизывающий рот язык показывали, что он всё ещё жив. Из коридора раздались крики, зазвенел звонок, послышался топот ног. Золотов молча перешагнул через тела поверженных собирателей долгов, высунул ствол в дверь и, приподняв его к потолку, выстрелил. Это подействовало, крики и топот сразу утихли.
– Внимание всем сотрудникам банка! Ваш управляющий захвачен мною в качестве заложника! Если вы не будете делать глупостей, то больше никто не пострадает, даже он! Переговоры буду вести только с ментами! Всё! – ещё один выстрел должен был убедить слушателей в серьёзности намерений оратора.
Август спокойно закрыл дверь на замок, потом проверил, закрыты ли все жалюзи на окнах, затем подошёл к сумке и так же спокойно принялся вкладывать патроны, доставаемые им из сумки, в помповик. Шапиро так и стоял, не в силах сделать ни одного движения, всё так же напоминая глубоководную рыбу или, если точнее, большую жабу.
– Будем считать, – наклонив голову набок, задумчиво произнёс Золотов, – что я их извинил. Теперь с тобой… – он подошёл к банкиру, посмотрел на него внимательно, не торопясь взял бутылку с водой, налил в стакан и так же, никуда не спеша, выплеснул этот стакан в красное лицо Саши. Тот сразу же перестал облизывать рот, глаза втянулись в глазницы, и в них появилось осмысленное выражение. Но одновременно со смыслом из глаз выплеснулся дикий ужас, а потом, несколько неожиданно для Золотова, под банкиром образовалась небольшая лужица с характерным запахом. Шапиро посмотрел вниз, себе на брюки, точнее, постарался посмотреть, так как обзор закрывало объёмистое брюхо. Поняв всю бесполезность этого занятия, он тихонько, стараясь не делать лишних движений, обошёл вокруг стола и сел в своё любимое кресло, выполненное по специальному заказу – с учётом выдающейся фигуры заказчика. Под внимательным взглядом Золотова он несколько раз передвинул по столу статуэтку какой-то, то ли греческой, то ли римской, тётеньки, а потом хрипло спросил:
– И что теперь?
– Теперь? Ну, во-первых, я перед тобой извинюсь за то, что немного обманул тебя. Это, – он показал ружьём в сторону разбросанных пачек, – не совсем деньги. Точнее, совсем не деньги. Бумага. Так что извини. Да, и за беспорядок в твоём кабинете тоже хочу извиниться. Так уж получилось. Но! Ничего личного, это просто бизнес.
Август сел на диван, положив ружьё так, чтобы оно смотрело в сторону Александра. Тот дёрнул уголком рта, но ничего не сказал.
– Далее. Через минут двадцать