Мимесис в изобразительном искусстве: от греческой классики до французского сюрреализма. М. А. Чернышева
нами две пагубные крайности и между ними – золотая середина[78]: искусство, подражающее природе, чтобы превзойти ее, достигнув красоты, которая входит в идеальный замысел природы, но никогда полностью в ней не осуществляется. В отличие от более поздних эпох Ренессанс не видит противоречия между верностью природе и стремлением к красоте. Для Альберти идея красоты не оторвана от чувственно воспринимаемой природы.
Подражание природе и вымысел. Композиция. История. Так же Ренессанс не видит противоречия между верностью природе и свободой (но не произволом) художественного вымысла. Согласно Альберти, вымысел создает в художественном произведении композицию (сочетание частей в целое). Альберти, как представитель своей эпохи, ставит вымысел чрезвычайно высоко.
Среди качеств, характеризующих хороший вымысел, Альберти называет разнообразие и новизну. Он не против оригинального, экспериментального в искусстве, когда эти качества не нарушают основных художественных законов, признанных объективными, общезначимыми, подлинными. Ядро этих законов составляют подражание природе и красота.
Альберти первым вводит термин «композиция» в сферу изобразительного искусства, заимствуя его из трактата древнеримского теоре тика архитектуры Витрувия. Там, где Витрувий имеет в виду естественное соединение частей в целое, он использует слово «совмещение». О композиции он говорит, подразумевая, напротив, сугубо искусственное соединение частей, которое соответствует не природным связям, а правилам искусства как особого, отличного от природы мира.[79] Это первоначальное значение термина «композиция» проливает дополнительный свет на ее неотделимость от вымысла.
Возникающая из вымысла композиция не обязательно мешает мимесису и может даже способствовать ему, подчеркивая то сходство между художественным произведением и природой, которое и составляет суть и притягательность мимесиса, – сходство не родственного, а чужеродного.
Согласно Альберти, композиция должна обладать красотой, а также служить истории (повествованию). Повествование – важнейшую задачу живописи – Альберти понимает так, как о нем писал Аристотель и как оно в полной мере раскрылось в композициях Джотто: как подражание действию через подражание характерам и эмоциям. «история будет волновать душу тогда, когда изображенные в ней люди всячески будут проявлять движения собственной души ‹…› однако эти движения души познаются из движения тела ‹…› итак, значит, необходимо, чтобы все движения тела были точно известны живописцам, которые научатся этому у природы, хотя, правда, подражать всем движениям души – дело нелегкое».[80]
Альберти здесь высказывает обычное для своей эпохи представление о том, что внутренний человек полностью соответствует внешнему, и алгоритм этого соответствия неизменен. То есть эмоциональное состояние передают определенные мышцы, а характер проступает в определенных пропорциях и чертах лица.
Позже
Словосочетание «золотая середина» здесь и далее мы используем не в какой-либо связи с тем определением «juste milieu», которое во Франции XIX в. стали применять к живописи, примиряющей в себе различные художественные тенденции, в том числе консервативные с новаторскими. Это определение переводят на русский как «золотая середина», хотя «juste milieu» означает также «самая середина». В последнем случае середина, центр, не отождествляется с вершиной, что, на наш взгляд, больше соответствует специфике и ценности упомянутой французской живописи.
Мастера искусства об искусстве: в 7 т. Т. 2. С. 41–42.