Записки ищущей агамистки. Марта Сортанова
усадили на ящик со спиртным, оказывая первую помощь, которая свелась к простому прижиганию разбитых губ водкой. Я не сопротивлялась, я отдалась обстоятельствам. Дезинфекция губ закончилась приемом ста грамм лекарства внутрь, и ступор начал отпускать. Появившиеся изменения в лице, стали медленно превращать меня из чемпионки по волейболу госпожи Гамовой в секс-красавицу Анжелину Джоли. Губы пухли на глазах, придавая поразительное сходство с вышеназванной леди. В меня влили ещё сто грамм горячительного напитка, сие действие опять не вызвало сопротивления с моей стороны. Зато алкоголь выполнил свою задачу качественно. После двухсот грамм водки на голодный желудок, синий свитер Алекса, стал для меня, словно красная тряпка для быка. Произошло превращение ангела в фурию. Я язвила, подкалывала, хохотала громко как Мальвина и заливала своё горе спиртным, катясь к привычному для алкоголика состоянию – «домой под белы рученьки». Остановить меня могло лишь чудо, и оно случилось. Танец по инициативе Алекса. Это было верхом наглости, он решил обуздать несущуюся галопом лошадь. Согласившись, я решила – это мой шанс, высказать ему всё, что я о нём думаю, да и алкоголь провоцировал на смелость в высказываниях. Под медленную музыку мы присоединились к танцующим парам.
– Вижу, надеть совсем было нечего? – с нескрываемым раздражением спросила я.
– Ты про свитер? Так он мне нравится. Он мягкий, теплый, приятный на ощупь, одни плюсы, – ответил он. – Сама же знаешь.
При этих словах он прижал меня к себе, и мою спесь как рукой сняло. Из колючего монстра я превратилась в домашнюю кошку, правда пьяную, которая вот-вот разревётся. Я молчала, боясь, что голос выдаст дрожание внутри. Музыка закончилась, пары расходились, рассаживаясь у костра. Алекс предложил пройтись до автобуса за спиртным, чтобы поговорить. Пульс в венах четко отбивал слово «нет, нет, нет», я же ответила: «Пойдём». Говорил Алекс тихо и спокойно, о том, что потерял в моем лице хорошего друга, что общение со мной было приятным и поучительным для него, что он был бы рад, если бы наши дружеские отношения возобновились, и что у него есть парочка идей по поводу журнала, которыми он хотел бы поделиться со мной… С каждым произнесенным, однокоренным существительным к слову друг, я глубже и глубже закапывала наши отношения. Я шла, качая головой как бычок в стихотворении. На глазах слёзы, в голове пульсирующая мысль – вернуться и выпить водки.
– Ты слушаешь меня Аня? – спросил Алекс, нарушив мои мысли. Он давно не обращался ко мне по имени, я вздрогнула от неожиданности.
– Да. Слышу, – промямлила я, продолжая движение по инерции.
– Аня!
Остановившись, я подняла глаза, с моей ресницы соскользнула слеза и покатилась по щеке, потом ещё и ещё одна. Что стало толчком – мои слёзы или его жалость ко мне, но Алекс поцеловал меня. Ни боль, ни вкус крови не остановили нас, хотя губы молили о пощаде. Обида, страсть, желание, счастье, все чувства, смешавшись в один коктейль, разрывали мой разум. Тело, истосковавшееся по нему,