Новый Афонский патерик. Том I. Жизнеописания. Анонимный автор
Иисусову молитву. Он делал это для того, чтобы его не поборол сон, а когда уставал, то присаживался на пенёк или камень. Разравнивая эту дорожку, подвижник выбивался из сил, но он сделал это, потому что боялся бродить по краю пропасти возле своей келии, где диавол мог легко столкнуть его вниз. Совершая всенощное бдение внутри своей келии, отец Гавриил держался за верёвку, которая обоими концами была прикреплена к потолку. Старец совершал бесчисленные земные поклоны – словно в ногах у него были не мышцы, а стальные пружины.
В конце своих шестичасовых бдений старец кадил иконы своей церкви и пел: «Егда поставятся престоли, и отверзутся книги, и Бог на суде сядет…»[55] – вспоминая при этом Страшный суд. Желая не терять память смертную, он выкопал могилу недалеко от поклонной иконы Пресвятой Богородицы на тропе, ведущей к скиту святой Анны. Однако какой-то человек написал рядом с этой могилой: «Плод прелести», – и поставил стрелочку. Узнав об этом, отец Гавриил посоветовался со своим духовником, игуменом монастыря Дионисиат Гавриилом, и по его благословению могилу эту закопал.
Старец настойчиво и упорно избегал празднословия. Когда один знакомый священнослужитель захотел его посетить, он ответил: «Если хочешь, чтобы мы говорили духовно, приезжай, будем разговаривать весь день и всю ночь, но на празднословие у меня времени нет». Отец Гавриил был человеком молчания: он говорил и советовал, только если его спрашивали. Он обладал даром учительства.
Из собственного опыта старец Гавриил убедился в том, насколько губительна страсть осуждения, и избегал её. Некогда он осудил одного монаха, и потом всю ночь диавол будоражил, мучил и искушал его кошмарами. Он пришёл в ужас от этого искушения и хорошо понял то, что написано в «Лествице»: «Осуждение одно, само по себе, может нас погубить совершенно».[56] Людям, приходящим к келии старца, было сложно его заметить – он часто скрывался среди скал. Он избегал людей, потому что они начинали с любопытством расспрашивать: «Откуда ты родом? А что ты тут ешь? А как вообще ты тут живёшь?» и прочие глупости. Старец говорил: «Неужели ради этого я пришёл сюда? Я поселился в пустыне для того, чтобы терять своё время? Конечно, нет. Сюда я пришёл, чтобы иметь непрестанное общение с Господом, чтобы постоянно молиться».
Сам старец рассказывал, что иногда происходило следующее: «Бывает, приходят в каливу некоторые люди, чтобы просто со мной поболтать. Я сижу в скалах, они проходят совсем рядом, чуть ли не спотыкаются о мои ноги, но меня не замечают». Оттого, что старец молился, Бог делал его невидимым для любителей пустословия.
Высокопреосвященнейший митрополит Верейский и Наусский кир-Пантелеимон описывает своё первое посещение старца. Тогда владыка Пантелеимон был ещё учеником Афониады,[57] а со старцем Гавриилом он предварительно переписывался.
«Братия из келии Данилеев объяснили мне, как найти старца Гавриила. Следуя их указаниям, я с трудом спустился к крутым
Триодь Постная. Неделя мясопустная. Вечерня, славник стихир на «Господи воззвах».
Лествица. Слово 10, п. 15.