Маятник. Серия «Невыдуманные истории на ночь». Алексей Ракитин
смерти явилось удушение рвотной массой. Убийца, проталкивая в горло жертве носовой платок, спровоцировал рвоту. Она-то и привела к тому, что девочка задохнулась. Вместе с тем, рана на голове признана несомненно смертельной. Собственно, как таковых ран, причинённых округлым тяжёлым предметом с затупленными краями, аж даже три. Убийца трижды ударил девочку этим тяжёлым предметом. И непременно убил бы, если бы она не задохнулась раньше. Далее: за левым ухом рваная рана, если точнее – надрыв кожи. Доктора предположили, что убийца держал жертву за уши. Вы все были на месте преступления и видели обстановку там. Думаю, согласитесь, что убийство было процессом не скорым. Повторюсь, никаких следов изнасилования не обнаружено.
Сакс задумался, намереваясь, очевидно, что-то добавить, но вместо этого лишь пробормотал:
– Будут какие-то мысли по этому поводу?
– Может быть, на половых частях девочки найдены потёртости? – тут же отозвался Гаевский, как всегда быстрый на язык и чрезвычайно сообразительный, – Может быть, убийца осуществил не классический половой акт, а какие-то иные манипуляции?
– Нет, ничего такого, – ответил Сакс.
– Вы уверены, что нет никаких повреждений, скажем, заднепроходного отверсия? Может быть, есть какие-то следы спермы на лице, шее или руках девочки? – не унимался Гаевский.
– Я же говорю: ничего такого. Анатомов было четыре человека, плюс прозектор. Один контролировал другого. С лупами осмотрели всё тело, работали досконально, никто не полагался на соседа. Дело на контроле и градоначальника, и полицеймейстера столицы, я об этом предупредил врачей. Так что, на их заключение можно полагаться. Более того, упреждая возможные в будущем обвинения в недостаточной точности осмотра, я потребовал консервации в формалине половых частей погибшей: у тела вырезали и анус, и вагину, так что любой медицинский эксперт может убедиться в точности заключения.
Сакс замолчал, нервно постукивая пальцами по крышке стола.
– Я не знаю, что и думать. Вы все видели позу трупа: изнасилование – это очевидное предположение! – наконец, воскликнул он.
– Труп имел ту позу, которую ему придал убица, – здраво заметил Иванов, – Давайте зайдём с другой стороны: изнасилования нет, но отменяет ли это похоть, как мотив нападения?
– Если преступник сделал жертве непристойные предложения и она… – вдруг заговорил Гаевский, перебивая Иванова, но последний неожиданно резко осадил его:
– Владислав! Не трынди, дай сказать!
Гаевский моментально умолк. А его друг и напаник продолжил свои рассуждения спокойным, негромким голосом:
– Можем ли мы предположить, что преступник руководствовался побуждениями похоти, но сопротивление жертвы изменило его планы? Очевидно, да. Например, в процессе борьбы жертва нанесла насильнику удар в пах и сия неприятность сделала изнасилование в тот момент невозможным… Владислав, поправь