Отморозок Чан. Книга первая. Федор Достоевский
наверное. Или по восемь? Хуй его знает.
– Вставай, гнида пучеглазая. Хотел попиздеть со мной? Вон он я. Давай попиздим, – я направил ствол ему в башку.
Он прижал детей к груди еще крепче и поднял на меня лицо. Ублюдок явно понимал, что ему пиздец.
– Я… я… – заговорил он, заикаясь, – что мы вам сделали? Зачем вы… как… почему вы нас убиваете?
– А вы, уебки, ко мне просто поговорить впятером пришли, что ли? Каравай с солью я нихуя не заметил.
– Лена… Та женщина, которую вы убили… она сказала, что сына нашла… Она сумасшедшая, но так настаивала, чтобы мы пошли посмотреть… Мы не хотели вас сердить. Просто пришли посмотреть… Простите, пожалуйста… Очень вас прошу… Простите меня…
«Бляя. Ну ебаный в рот», – выругался я про себя.
Захуярил четверых не за хуй. Что я за долбоеб-то такой? Я убрал ствол в кобуру. В глазах последнего уебка – «матери-одиночки» – вспыхнуло недоумение вперемешку с робкой надеждой.
Я развернулся и вышел. А хули было еще сказать? Извиниться за то, что убил четверых людей просто потому, что мне что-то показалось? Я что, ебнутый? Может, детей их, сирот, найти и перед ними извиниться? Простите пиздюки, за то, что я ваших батек захуярил, с особой жестокостью. Мне просто че-то показалось. Без обид?
Нахуя, блядь, было впятером идти к незнакомому человеку, словно банда отважных пиратов? Ясен хуй, я запаниковал и решил их разъебать, воспользовавшись единственным преимуществом: эффектом неожиданности.
Ну его нахуй. Так и ебнуться недолго. Не буду я думать об этих пидорах и об их детях. Мы не в сказке живем. Тут ебаный постапокалипсис. Детям тут вообще не хуй делать. Можете плакать над своими батьками, а можете сожрать. Мне поебать, вообще. Подрастете, глядишь, и вас захуярю…
«Погоди-ка, блядь!» – остановился я.
Какое нахуй «посмотреть?» Там было четыре мужика с суровыми ебальниками. Я что, первый день родился? Этих пидоров я валить стал, потому что знаю, с каким выражением на лице идут людей убивать. И у этих мразей были именно такие выражения на лицах. Вот жеж пидор!
Я резко развернулся, возвратился к сараю, из которого вышел несколько мгновений назад, ударом ноги распахнул дверь и вошел внутрь. Уебок сидел на полу и что-то говорил своим пиздюкам.
– Ты кого наебать решил, пидор ты подземный?!
С этими словами я вынул пистолет и закатал две пули прямо в его удивленное ебло. Этот уебок рухнул на спину, запрокинув голову назад, отчего воткнулся ею в пол, словно начинающий борец, решивший «встать на мостик».
В ушах зазвенело от выстрела. Дыхание сперло от пороховых газов. Оба пиздюка с удивлением смотрели на меня. Страха в их глазах я не заметил.
– Ваш батя был тем еще хитрожопым гондоном. Будете вести себя как он, я вернусь и прострелю вам ебальники. Договорились?
Один из пиздюков кивнул. Второй молча смотрел на меня. Я посмотрел