Имортист. Юрий Никитин
строят особняки при зарплате среднего школьного учителя – это удар по устоям доверия к власти. Дело не в самих ворах, потери от них не так уж и велики, но удачливого вора видят тысячи и говорят с горечью: ну что у нас за государство, что за страна, что за власть, мать ее, что не могут остановить это?..
– Это больше зависть, – проронил Казидуб.
– Ну и что? – возразил я. – Пусть зависть. Но видят, что можно воровать, можно оставаться безнаказанным и жить припеваючи, шиковать, покупать виллы на Сейшелах! А это унижает тех, кто не ворует. Неважно, что большинство не ворует вовсе не из высокой морали, а из боязни попасться. Однако, когда воров будут расстреливать, а их виллы отбирать… даже если предусмотрительно записаны на племянниц, то остальной народ с облегчением вздохнет. Да, и со злорадством! Но это укрепит их позицию неворования! А так одни преступления прокладывают путь другим, это аксиома. Общая суть законов в том, что они должны искоренять пороки и насаждать добродетели, так ведь? А искусство законодателя в том, чтобы выгода, извлекаемая злодеем из его преступления, была совершенно несоизмерима с тем страданием, которое ему за это угрожает. Но когда на воле жизнь омерзительная и бедная, а в тюрьме кормят и учат, как воровать лучше, то любой вор без страха идет на очередные курсы повышения квалификации!
Все трое перевели дыхание, Казидуб потянулся за булочкой, Мазарин же сказал потеплевшим голосом:
– Господин президент, вы нам сильно облегчаете работу. И вообще – жизнь. Но себе копаете могилу.
– Штаты со своей сворой тут же накинутся, – предупредил Ростоцкий. – Вам мало того, что вас уже мешают с дерьмом из-за той виселицы?
Казидуб вздохнул:
– А мы все еще не успели модернизировать нашу оборону.
Мазарин сказал быстро:
– Единственное, что могу предложить я, это утечка сверхсекретных сведений насчет биологического оружия.
– А это что за черт?
– Что на территории США заложены контейнеры со смертельными вирусами. Если по России будет нанесен удар, то эти контейнеры автоматически раскроются.
Лицо Ростоцкого вытянулось.
– Надеюсь, шутите? Мы сразу попадем в список стран– изгоев. Весь мир будет нас ненавидеть и желать нам гибели!
– Мы опровергнем все слухи, как грязную ложь. Но их ведомство будет знать, что это не шутка.
Я спросил медленно:
– А эти контейнеры… они в самом деле… существуют?
Все трое разом замолчали, все-таки как много в них общего, наконец Мазарин прямо взглянул мне в глаза.
– Господин президент… вы в самом деле хотите знать такое?
Я подумал, покачал головой:
– Нет. Не стоит вникать в ваши профессиональные мелочи.
Александра заглянула в кабинет, цепкий взгляд сразу оценил обстановку, через пару минут вошла с небольшим серебряным подносом, там дымилась большая чашка, я уловил аромат крепкого душистого чая. Некоторое время слышалось сосредоточенное сопение Казидуба,