Терминал. Мария Полянская
мой случай.
Николай – вот действительно опасный тип. Полнейший криминал, как выражается Вера, – полжизни провел за решеткой, остальную половину крал и врал, так что болезнь пришла к нему вполне справедливо в качестве определенного возмездия. К его чести, он и сам так думает, поэтому давно перестал сопротивляться. Он, пожалуй, единственный обитатель Терминала, которому наплевать на рейтинги. Он пришел сюда, чтобы достойно завершить свою жизнь, и, черт побери, он это делает – он читает книги, отказывается от споров, покорно принимает жестокое лечение, улыбается в камеру, курит с операторами, словом, живет абсолютно нормальной, спокойной жизнью. И я ему завидую, хотя знаю, что он мне не конкурент – ему не нужны ни деньги, ни жизнь. Ему нужно совсем другое – прощение, публичное покаяние и наказание на глазах у миллионов, жестокий, но справедливый урок и итог жизни, и в этом он преуспел, думаю я с долей опаски, даже слишком преуспел – его рейтинг растет, глупая здоровая масса несчастных одиноких теток видит в нем удачный пример того, как можно перековать даже такого тертого мужика, и втайне надеется, что им удастся захомутать кого-нибудь в этом духе, чтобы затем переделать его под себя. Коровы, толстые, пустобрюхие коровы, бешусь я и тут же одергиваю себя – такая молодая и живая злость мне совсем ни к чему – она лишь отнимает силы, отвлекает душу от главного, насильно возвращает к мелкотравчатым радостям живой жизни, между тем, как мне уже давно пора всерьез оценить радости Терминала.
День 50-ый
К слову о радостях Терминала. Я не раз заставляла себя размышлять о том, что со мной произошло. Я предпочитаю думать, что всякое несчастье ниспосылается человеку не только и не столько как испытание, а скорее как предупреждение, сначала это легкий звоночек, не громче китайских колокольчиков над дверью, потом – уже вкрадчивый, но настойчивый стук в дверь, после переходящий в барабанный бой, заканчивающийся резким сильным ударом, от которого к черту летят двери и ломаются судьбы.
Я как все – ничего не слышала до тех пор, пока двери моего дома не распахнулись настежь и в дом не повеяло могильным холодом. Жила и думала, что все делаю правильно, как надо, не замечая того, как постепенно, день за днем, минута за минутой, я предаю все то, ради чего только и стоило жить, и в первую очередь – саму себя. Ибо во что я превратилась, пока еще не успела подхватить смертельный вирус – в жалкое существо, лишенное способности к любви, состраданию, пониманию, целиком и полностью поглощенное добыванием пищи в самом худшем смысле слова – ради денег. А деньги я всегда любила, нет, не ради самих денег, а просто, чтобы их было много. Я вела себя словно блокадник, переживший голодную смерть, я желала, чтобы их было как можно больше, чтобы они были в запасе и их можно было бы безнаказанно тратить. Я откладывала их в сторону – на будущее детей, как я говорила, я не тратила на себя ни лишней копеечки, со временем утешившись мыслью о том, что покупать себе удовольствие или вещи за деньги – непозволительная