Ведьма в шоколаде. Ольга Пашнина
что раньше здесь мадам Пяжи держала магазинчик рукоделия. Но в окнах домика чернела темнота, а дверь вообще оказалась заколочена досками! И это в центре Градда? Куда смотрит мэр? Значит, как палатки с пирожками сносить – так это незаконные постройки и вообще темные делишки, а заколоченная лавка посреди площади – красиво и хорошо?
Я поднялась на цыпочки и заглянула в окно, продолжая держать в одной руке еду.
А затем одновременно меня пронзили боль в руке и острое чувство дежавю – я снова лежала носом в брусчатку.
– Шаурму помял! – злобно прорычала я.
– Леди Гринвильд! – в голосе Марка Фолкрита буквально звенело негодование. – Это что, ваше увлечение – заглядывать в чужие окна?! Мы только что расстались!
Меня поставили на ноги и даже заботливо отряхнули. Правда, рулетик уже было не спасти – салат валялся на земле, а помидорки вообще укатились под ноги ничего не замечающим прохожим.
– Вы должны мне шаурму!
– С чего это?!
– Вы в детстве выпали из чужого окна? Иначе почему каждый раз, когда я подхожу к чьему-нибудь окну, тут же появляетесь вы и роняете меня?
– Вы неверно ставите вопрос. Почему каждый раз, когда я ловлю подсматривающего в окна, им оказываетесь вы?
– Это не запрещено.
– А вы все законы Градда читали? – любезно уточнил Марк.
Я задумалась. На самом деле, конечно, не все. Но неужели там есть закон, запрещающий заглядывать в окна?!
Тем временем мужчина соизволил пояснить:
– Это моя работа. Я выслеживаю грабителей, которые забираются в лавки.
Получилось не очень убедительно. Вряд ли я, в платье и с рулетом, была похожа на грабителя. Но поняв, что больше Фолкрит-младший ничего не скажет, я решила не будить подозрений. Ныло предплечье, и вернулись голодные спазмы желудка.
Надеялась, что Марк уйдет, но мужчина неспешно двинулся рядом со мной вдоль улицы, вызывая глухое раздражение. Я не хотела признаваться, что ищу жилье, нутром чуяла, что ничего хорошего из этого не выйдет. Чем меньше Фолкриты знают обо мне, тем проще будет выпутаться из этой истории. А Сара тоже не скажет. Саре слишком дорог образ хорошей девочки, чтобы она жаловалась жениху на мой побег или, наоборот, радостно вещала о победе.
В общем, решила не болтать лишний раз языком, но мысленно бесилась.
Хотя брат Дрэвиса был хорош. В нем чувствовались стать и сила, те самые, что выделяют из множества мужчин особенно интересные экземпляры. Причем эти качества словно были частью его. Не выработанные за годы службы, не вдолбленные частными учителями, как порой принято в богатых семьях. Марк Фолкрит словно родился аристократом, и это чувствовалось во всем.
Его брат производил двоякое впечатление. В первую встречу он показался мне довольно серьезным и надменным, хотя держался Дрэвис безукоризненно вежливо. А вот в последующие разы жениха сестрицы словно подменили. И моему взору явился несносный, самовлюбленный и наглый тип.
И как двое таких разных мужчин