Царь-Север. Николай Гайдук
пострадал. Как пушинка отлетел от вертолета, упал на хвойные ветки.
Дятел прочухался первым. Посидел возле костра, помахал надорванными крыльями – меховая куртка по швам разодралась под мышками. Глаза у Дятла мутные, и всё время шарят по сторонам, что-то выискивают. Протягивая ладони, греясь у огня, Дятел неожиданно повеселел. Запел:
В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть…
Он замолчал. И вдруг серьезным стал. Глядел, глядел в костер «рябины красной». Глаза расширились. Он ужаснулся, наблюдая за бумажками, корчившимися в огне. Пощелкивая клювом на морозе, Дятел что-то прошептал. Побледнел. Схватил себя за волосы и тихонько взвыл, запрокидывая голову к луне, восходящей над горами…
Северьяныч испугался: «Как бы этот Дятел в бешеного Волка не превратился!»
– Браток, всё нормально, – сказал он. – Живые. Что ещё надо?
Браток, не говоря ни слова, поднялся да как по уху треснул Храборееву!
– Что ты наделал, курва?!
Антоха отлетел. Чуть не в костер.
– Дятел, падла! Ты что?
– А ты? Что ты наделал?!
Северьянович поднялся. Вытряхнул снег из уха.
– Я пуп надорвал, вытаскивая лётчиков и тебя, дурака. Вот что я наделал. А ты мне в знак благодарности чуть не пробил перепонную барабанку… – Храбореев заговорился.
– Ты посмотри, что ты палишь!
– Костёр…
Дятел зажмурился и заплакал, обхвативши голову руками.
И только тут до Северьяновича дошло. Присмотрелся:
– Е-моё… Деньги? – Он поднял два инкассаторских мешка с надписями «Государственный банк СССР».
Дятел вытер свой сопливый клюв. Сунул руку за пояс. Там находилось оружие.
– Положи мешки на место! – крикнул сопровождающий. – Теперь это вещественное доказательство.
Храбореев увидел пистолет. Попятился.
– Э, дурило! Убери… Оно ведь стрельнет…
– Обязательно, – согласился Дятел. – Не это, так другое стрельнет.
Северьянович настороженно смотрел в черный глазок ствола.
– Какое другое?
– А тебе не понятно? За эти два мешка тебе припаяют вышку!
– Какую вышку?
– Буровую! – Дятел хмыкнул. – Ты козлика невинного из себя не строй. Все ты прекрасно понимаешь…
– А ты не понимаешь? Я нарочно?
– Не имеет значения.
– Как это – не имеет? Если бы я их прокутил по ресторанам – это одно… Вот лежал бы я сейчас без сознания, деньги были бы целые, и ты был бы в целости и сохранности. Молодой красивый труп. Тебя это устраивает?
– Но деньги-то! – взвизгнул сопровождающий. – Деньги зачем спалил?
Храбореев молчал. Искал убедительный довод.
– А зачем ты песню пел сейчас? «В саду горит костер рябины красной»?
Дятел несколько секунд непонимающе смотрел на него.
– Я ничего не пел.
– Ага! –