Матильда. Тайна Дома Романовых. Наталья Павлищева
избавил животное от мучений.
Убирая пистолет в кобуру, Власов поспешил обратно к покореженным, перевернутым вагонам, где император и императрица обходили раненых, помогая, чем могли.
Подбежал кто-то из подчиненных:
– Из Харькова вышел дополнительный поезд.
Власов только кивнул…
Погибших оказалось много – сначала было девятнадцать, потом еще двое померли. Пострадали почти все, но у кого-то раны серьезные, а кто-то лишь поцарапан и помят.
Только когда все были вытащены из-под обломков и размещены в подошедшем из Харькова поезде, император обратил внимание на сильную боль в бедре, а Мария Федоровна наконец заметила, что левой рукой трудно двигать. На следующий день нога императора от бедра до колена совершенно почернела, как и рука императрицы от плеча до локтя. Александр Александрович еще долго ходил, прихрамывая, а Мария Федоровна носила руку на перевязи. Но уже то, что вся семья осталась жива, иначе как Божьей милостью не объяснить.
– Минни, Камчатка погиб, стеной придавило.
Мария Федоровна сжала запястье мужа:
– Саша…
Все знали, как любил своего преданного пса император. Дальневосточную лайку со странным именем Камчатка ему подарили моряки, объяснив, что щенка так назвали, потому как побывал на Камчатке. Щенок вырос в здоровенного пса, всеобщего любимца, бесконечно преданного своему хозяину. Александр Александрович, смеясь, говорил, что на него покушаться не должны, мол, как только увидят Камчатку, так поймут, что напрасно.
И вот теперь Камчатки с ними не будет…
– А Тип?
Мария Федоровна вдруг вспомнила, что не знает, где ее собака. Разговор родителей услышала младшая дочь Ольга, отозвалась:
– Мамочка, Тип у Варвары, он такой маленький, что где-то спрятался.
– А Камчатка принял мой удар на себя, – вздохнул император. Конечно, это было не так, но никто не возразил.
Погибшую собаку привезли в Петербург и похоронили под окнами императорского кабинета.
Наконец всех разместили, устроили, всем, кому еще было можно, помогли.
Александр Александрович и Мария Федоровна стояли на насыпи, оглядывая место катастрофы.
– Саша, Господь спас нашу семью.
– Да, Минни. Здесь непременно часовню поставим, чтобы все помнили. И панихиду по погибшим.
Они, помогая друг дружке, заковыляли к своему вагону во вспомогательном поезде, откуда за родителями с тревогой следил цесаревич Николай.
Император вдруг усмехнулся:
– А ведь этот Витте был прав! Во всем прав. Предупреждал же, чтобы ехали медленней и что вагон Посьета дурен из-за всяких добавок. Мы Витте ругали и называли перестраховщиком, а лучше перестраховаться, чем вот так… – император кивнул на развороченные вагоны и пути.
– О чем ты, Саша? – удивилась Мария Федоровна.
– Минни, этот чиновник еще два месяца назад мне твердил, что поезд тяжел для такой колеи, что нельзя ехать быстро.
– Это тот, который на каждой станции велел осматривать вагоны?
– Правильно