Пропаданец. Евгений Шепельский
то-то. Тем не менее, из зомби вечных слуг не выйдет, рано или поздно (обычно очень быстро) это падло распадется на ошметки, которые будут тихонько гнить и вонять. Что? Спрашиваете, почему распадется? А, простите, где вы видели, чтобы машина ездила без бензина? А сами вы много находите без еды? Это только в кино зомби показывают в виде энерджайзера. На самом деле, чтобы двигаться, мертвяк должен где-то взять энергию для этого самого движения. Он не может попирать фундаментальные законы вселенной и брать энергию из ниоткуда – и так вечно. Нет, в кино бывает и не такое, но я рассуждаю о реальной жизни. Как правило, зомби жрет сам себя, питаясь энергией распада собственной же плоти. Или жрет других. Живых или мертвых людишек. В этом случае он может протянуть сутки-двое. А в случае, если он питается сам собой – он распадется за считанные часы. В общем, невыгодная эта штука – поднимать зомби. Ну разве что – сделать это для мести тому, кто очень тебе насолил, кто изуродовал твое лицо и унизил перед собственным экипажем.
Вторая часть пытки, задуманной Грануаль – мертвецы жрут привязанного к мачте Олежку. Он и закуска, и основное блюдо. Гонг! Гром! Молния!
Я вернулся к сознанию рывком, вскочил, выдираясь из липких объятий зомби-матроса, и завопил что есть духу:
– Франног! На помощь!
Страх, который меня объял, сложно с чем-то сравнить. Я ненавижу магию, а живых мертвецов боюсь сильнее всего. Пусть они лучше сожрут Франнога, чем меня. А может, он сумеет с ними управиться – колдун, как-никак.
Зомби светились призрачным гнилостным светом, вроде как фосфором натерлись.
Впереди оказалась грот-мачта с гиком – такой поперечиной, к которой крепится парус… крепился, вернее – теперь от парусов только лохмы: Грануаль все предусмотрела. Я запрыгнул на планшир и ухватился за ванты, по ним перебрался на мачту и оседлал гик, подобрав ноги. Зомби бродили внизу – три тени, медленно наливавшиеся дурным зеленым сиянием и вонью: это внутренняя топка включилась, пережигая плоть зомби в энергию. Ай-ай-ай – теперь с каждой минутой зомби будут становиться сильнее и быстрее, внутренний котел они не контролируют. Он сжигает их плоть, одновременно наделяя невероятной физической мощью. Если я свалюсь и они меня сграбастают – мне хана.
– На помощь! Нэйту убивают!
И тишина. Слышно только одышливое сопение мертвецов.
– На помощь, старый хрен!
Зомби, пыхтя, медленно сползались к грот-мачте. Я с ужасом узрел евнуха Каруха – одутловатое лицо с тремя подбородками мертвенно сияло, как морда собаки Баскервилей. В груди евнуха красовалась порядочных размеров дыра, откуда доносилось самое громкое сопение. Он поднял голову и неестественно широко распялил рот – светящуюся бледно-зеленым дыру в ад. Но не завыл, просто защелкал зубами. Знакомый зомби-матрос присоединился к Каруху. Третьим оказался Энцо, сардоническая ухмылка так и застыла на его пустоглазом лице.
Аура смерти, которую толкали перед собой зомби, была просто физически ощутима и наполняла меня ужасом. Хотелось орать, дергаться,