Две Дианы. Александр Дюма
праздничные состязания, коннетабль Монморанси допрашивал в Лувре одного из своих тайных агентов. Шпион был среднего роста, несколько сутуловатый, смуглолицый, темноволосый, с черными глазами и орлиным носом, с раздвоенным подбородком и оттопыренной нижней губой. Был он разительно похож на Мартен-Герра, верного оруженосца Габриэля: те же черты, тот же возраст, то же сложение.
– А как вы поступили с курьером, мэтр Арно? – спросил коннетабль.
– Монсеньор, я уничтожил его. Нельзя было иначе. Но произошло это ночью в лесу Фонтенбло. Убийцами сочтут разбойников. Я осторожен.
– Все равно, мэтр Арно, дело это опасное, и мне совсем не нравится, что вы так легко пускаете в дело нож.
– Я не отступаю ни перед чем, когда служу вашей милости.
– Так-то оно так, но раз и навсегда зарубите себе на носу, мэтр Арно, что, если попадетесь, я не стану вас спасать от петли, – сухо и презрительно произнес коннетабль.
– Будьте спокойны, монсеньор, я человек осмотрительный.
– Теперь посмотрим, что в письме.
– Вот оно, монсеньор.
– Распечатайте его, только не повредите печати, и прочитайте.
Мэтр Арно дю Тиль достал из кармана острый резец, тщательно срезал печать и развернул письмо. Он взглянул прежде всего на подпись.
– Видите, монсеньор, я не ошибся. Это действительно письмо кардиналу Гизу от кардинала Караффа, как мне по глупости признался бедняга курьер.
– Читайте же, пропади вы пропадом! – закричал Анн де Монморанси.
Мэтр Арно начал:
«Монсеньор и дорогой соратник, сообщаю вам только три важные новости. Во-первых, по вашей просьбе папа затянет по возможности дело о разводе и будет гонять по разным конгрегациям Франциска де Монморанси, только что вчера приехавшего в Рим, а в заключение откажет ему в ходатайстве».
– Pater noster![17] – пробормотал коннетабль. – Сатана бы спалил все эти красные мантии![18]
«Во-вторых,– продолжал читать Арно, – господин герцог де Гиз, достославный брат ваш, после взятия Кампли обложил Чивителлу. Но чтобы решиться послать ему людей и провиант, которых он требует, – а это, вообще говоря, сделать нам очень нелегко, – мы хотели бы, по крайней мере, быть уверены, что вы не отзовете его для кампании во Фландрии, а такой слух здесь ходит. Сделайте так, чтобы он остался у нас».
– Adveniat regnum tuum,[19] – проворчал Монморанси. – Мы примем свои меры, смерть и ад! Мы примем меры… вплоть до того, что призовем во Францию англичан! Продолжайте же, во имя мессы!
«В-третьих, – продолжал шпион, – чтобы приободрить вас, монсеньор, и содействовать вашим целям, извещаю вас о скором прибытии в Париж посланца вашего брата, виконта д’Эксмеса, который доставит Генриху Второму знамена, захваченные во время итальянской кампании. Он прибудет, надо думать, одновременно с этим письмом. Присутствие виконта и славные трофеи, которые он преподнесет королю, несомненно, помогут вам направить в должную сторону ваши планы».
– Fiat
Отче наш!
Да приидет царствие твое