Метро 2033: Пифия. Сергей Москвин
над телом амбала, она сноровисто обыскала его. За поясом обнаружился кустарный револьвер крупного калибра – громоздкое и неудобное оружие, но чрезвычайно убойное на близком расстоянии до цели. Гончая сунула револьвер в свою походную торбу, потом подхватила увесистое тело за ворот и брючный ремень и кое-как затолкала под вагонетку. Если им с Майкой повезет, труп обнаружат не раньше завтрашнего утра, когда уборщики придут сюда вываливать золу.
Прежде чем уйти, Гончая осмотрела собственные руки. Они по локоть были в золе. Одежда выглядела не лучше. Зато следов крови видно не было.
– Ты вся испачкалась, – глядя на нее, заметила Майка.
Действительно, но у циркачей наверняка есть вода, возможно, отыщется и комплект относительно чистой одежды для выступления.
Гончая взяла девочку за руку.
– Идем отсюда. Скоро мы будем в безопасности.
Таких удивительных людей Майка еще не видела.
– Баян, Глори, Маэстро, – представила их женщина-кошка и убежала за занавеску умываться.
Глори с ведром воды и ковшом в другой руке последовала за ней. Она боялась незнакомку, Майка это чувствовала, но все равно пошла за занавеску, чтобы ей помочь. После того как женщина-кошка повысила на Майку голос, она и сама ее немного опасалась, поэтому даже обрадовалась, что на какое-то время смогла остаться одна. Не совсем одна, а в компании таких необыкновенных людей.
Самым удивительным оказался Маэстро. У него были чужие невзаправдашние усы и такая же ненастоящая борода, а на голове вместо шапки какой-то скрученный из белой ткани узел, который он гордо называл чалмой.
По сравнению с ним другой дядечка, которого звали Баяном, выглядел как обычный человек, зато его большой музыкальный агрегат поражал воображение обилием продолговатых черно-белых клавиш и кнопок. Но самым удивительным в агрегате было даже не это, а то, что он растягивался в стороны, когда Баян тянул его обеими руками. При этом внутри что-то происходило, и наружу лились удивительные по красоте звуки.
– Нравится? – спросил Баян, когда Майка заслушалась музыкой из непонятного агрегата. – Ты бы знала, как твоя мама в детстве под эту мелодию пела. Может, еще споет, как думаешь?
Мама уже ничего не могла спеть, она давно умерла. Но Баян говорил не о родной маме Майки, а о женщине-кошке, которая назвала ее своей дочерью. Женщина-кошка соврала этим людям точно так же, как раньше бармену, и Майка пока не знала, как к этому относиться.
С одной стороны, женщина-кошка поступила плохо, потому что сказала неправду. И мама, и сестра учили Майку говорить только правду. Да она бы и не смогла соврать! А женщина-кошка делала это легко и свободно. Но с другой стороны, если бы она сказала бармену, как есть на самом деле, то он или его помощники сразу схватили бы девочку и продали нехорошим людям, а те причинили бы ей много-много боли. Своим обманом женщина-кошка спасла ее. Выходит, говорить правду не всегда хорошо?
В другой раз Майка непременно задумалась бы над этим вопросом, но сейчас вокруг было столько интересных вещей, что она и не знала,