Большая охота. Дмитрий Зурков
кстати, позвольте полюбопытствовать: а почему у вас в кабинете портреты именно императоров Николая Павловича и Александра Александровича размещены? Не Петра или Екатерины Великих, к примеру?
– Кабинет это не мой, а ротмистра Воронцова. Если не возражаете, то он сам и ответит.
– А никакой тайны здесь и нет, – раздавшийся от двери уверенный мужской голос заставил всех дружно обернуться. – Позвольте представиться, господа, ротмистр Воронцов Петр Всеславович, честь имею. Не взыщите, что без стука, но кабинет сей в некотором роде мой.
На пороге стоял высокий мужчина лет тридцати пяти. Кавалерийский китель с серебряным аксельбантом, знаком кадетского корпуса и юнкерского училища, как влитой, сидел на стройной, мускулистой фигуре, которую, скорее, ожидалось встретить в строю кавалергардов, чем в кабинете жандармского управления. Мелодичное позвякивание шпор на высоких сапогах напомнило доктору пару строчек из стихов, которые любил напевать в минуты хорошего настроения записной сердцеед и гусар по убеждениям, поручик Дольский, серьёзно уверовавший в то, что в прошлой жизни был легендарным Бурцевым и Денисом Давыдовым, причем одновременно: «Запомни, юный друг корнет, чем громче шпоры звон, звучит пленительней сонет – шедевром станет он…»
Короткая стрижка, на лице ни единой морщинки, совершенно седые виски и – шрам. Профессиональный взгляд хирурга безошибочно идентифицировал последствия ранения холодным оружием.
Подойдя к письменному столу, он положил на столешницу несколько номеров свежих газет.
«А который теперь час, неужели уже утро?» – подумал Михаил Николаевич.
Словно отвечая на невысказанный вслух вопрос, ротмистр подтянул гири массивных напольных часов и выставил по карманному хронометру стрелки. При этом на эфесе шашки стал виден алый медальон Анны 4-й степени.
– Владислав Викторович, – обратился ротмистр к корнету, – прибыли срочные документы. Прошу вас изучить и доложить свои соображения как можно быстрее.
– Непременно, Петр Всеславович, разрешите идти?
Получив разрешение, корнет щелкнул каблуками и, попрощавшись, удалился.
– Ну-с, господа, ещё буквально полчаса, и вас доставят домой. – Очень быстро просмотрев протоколы, ротмистр отложил их в сторону и внимательно посмотрел на докторов. – Получается, нападение неизвестных. Причина не ясна, лиц не запомнили. Единственная зацепка: девица, одетая курсисткой, которая несколько нетрадиционно использует нюхательный табак. Я ничего не упустил, господа? Нет? Тогда не сочтите за попытку оскорбления, Михаил Николаевич, ибо господин Бартонд действительно ничего не мог видеть. Лукавите, а возможно, не хотите говорить или не можете. Боитесь?! Нет, нет, не спешите требовать сатисфакции, или же, как в русских сказках говорят, не вели казнить, вели слово молвить. Договорились? Тогда позвольте озвучить мои соображения, а засим вынесите свой вердикт. Вы уже почти год возглавляете прифронтовой госпиталь, то место,