Горбовский. Марина Алексеевна Зенина
игла.
– Желающих нет? Я так и думал. Тогда не будем терять времени и перейдем к повторению прошлой лекции. Если вы помните, а я на это очень надеюсь, в прошлый раз мы говорили о том, что история вирусологии весьма специфична. Самая первая вакцина для предупреждения вирусной инфекции была разработана Дженнером еще в 1796 году, а это, смею напомнить, примерно сто лет до открытия самих вирусов. Следом – провал. И за семь лет до открытия вирусов свою вакцину, вторую за всю историю, предлагает основатель вирусологии – Пастер. И вот, наконец, мир дождался рождения нашего соотечественника – некого Ивановского, чтобы он, так сказать, внес свою лепту, изучая мозаичную болезнь табака…
Марина усердно записывала лекцию, не поднимая головы, но все же примерно в середине занятия их взгляды пересеклись. Меньше секунды. Этого хватило на то, чтобы Марина снова начала терзаться сомнениями в успехе своей затеи. Как она может убедить этого человека, мимолетный взгляд которого приводит ее в оцепенение, в том, что она достаточно мозговитая инфузория, чтобы эволюционировать в практикантку? Задавая себе подобные вопросы, Марина понимала, что ее стремление абсурдно. Но второй голос подстрекал ее не слушаться разума.
Пара промелькнула. Студенты быстро собирались и покидали аудиторию, проходя от кафедры на максимально далеком расстоянии. Самые смелые коротко прощались с Горбовским, но он не отвечал на их робкое «до свидания» даже кивком головы, даже взглядом исподлобья. Он просто всех игнорировал, сосредоточенно заполняя журнал.
Девушка с рыжими волосами приблизилась к кафедре, как будто это была корзина с коброй. Горбовский медленно поднял голову и слегка нахмурился. Марина нарочито замедлилась, завидев такую картину. Кто-то пошел на прямой контакт с Горбовским! Нонсенс! Она обязана увидеть, что будет дальше. Неужели эта студентка собирается записаться на практику? – вспыхнуло у Марины в голове. Последние студенты, не успевшие сбежать, замедлились тоже. Развязка будоражила воображение.
– Лев Семенович, – произнесла рыжая чуть дрожащим голосом, – я хотела бы отпроситься с нескольких Ваших занятий…
– В каком смысле – отпроситься?
– Чтобы Вы…
– Говорите.
– …не ставили мне пропуски, будто я прогуливаю.
– Причина? – сухо осведомился преподаватель.
– С-семейные обстоятельства, – ответила девушка и поджала губы, ожидая вердикта.
– Нет.
– Но Лев Семенович, пожалуйста. Мне нужно ухаживать за…
– Хватит, – скривился Горбовский, взмахнув рукой. – Мне плевать, что у Вас там случилось, вплоть до смерти кого-то из близких. Только Ваша личная смерть может освободить Вас от занятий. Я сказал: нет. Не явитесь – долг. Чем вы лучше всех остальных? Ничем. Такой же микроб.
Внезапно рыжая разразилась слезами и спешно выбежала из аудитории. Горбовский не обратил на это внимания. Видимо, он посчитал это удачной актерской игрой, не более.
– А