Все равно будешь моей. Джанис Мейнард
наклонился вперед, положил локти себе на колени и принялся рассматривать пол.
– Ты собираешься рассказать мне об отце Эмори? – спросил он.
Элеонора резко вдохнула, потрясенная вопросом. Кристофер никогда не уклонялся от трудных разговоров.
– Нет, не думаю. Я пришла поговорить о Кирби.
Она видела, как Кристофер вздрогнул.
– Элеонора, тебе пришлось нелегко.
– Пожалуйста, не забывай, что мы уже не дети.
Он бросил на нее горячий взгляд:
– О, поверь, я прекрасно это понимаю.
Ее бросило в жар.
Наверняка он также заметил, что у нее на пальце нет обручального кольца. Неужели именно поэтому позволил себе некоторую вольность?
– Кажется, ты предлагал перекусить? – Ей нужно было выиграть время, собраться с мыслями.
– Кажется, это значит, что мне нужно налить тебе лимонад.
Она мягко остановила Эмори, который пытался забраться на диван.
– Нет, малыш. Тебе нельзя лимонад. Вот, гляди, я взяла твою бутылочку.
Кристофер покачал головой:
– Бедный ребенок. Держу пари, ты и печенье ему не разрешишь?
– Конечно нет.
– Шучу. Знаю, что маленьким детям нельзя сахар. Сколько ему? Год?
– Десять месяцев. Он довольно крупный ребенок для своего возраста.
– Держу пари, дядя Кирби в восторге от него.
– Это так. Они чудесно ладят.
– Расскажи мне о Кирби. Почему ты думаешь, что он захочет поговорить со мной?
Элеонора сделала большой глоток и поставила бокал, еще наполовину полный.
– Последние полтора года дались ему особенно трудно. Не только из-за потери ноги, но и из-за того, что, будучи врачом, он вдруг стал пациентом. Понимаешь, он привык заботиться о других. А тут пришлось иметь дело не только с собственным телом, которое отказывалось подчиняться. Кирби вбил себе в голову, что теперь будет плохим врачом. Он имеет предложения по работе по крайней мере из четырех престижных медицинских центров в стране, но отказывается даже рассматривать их!
– Элеонора, я ему не советчик.
– Знаю. Но ты хотя бы понимаешь, что это для него значит, поскольку прошел через это. Пошел дальше, принял жизнь, поставил новые цели. Принял свои ограничения.
Глава 3
Но так ли это на самом деле?
Кристофер не хотел признаваться даже самому себе, что он все еще горюет об утрате юношеской мечты. Он сохранял присутствие духа только для семьи, делая вид, будто прошлое его больше не беспокоит. Однако в глубине души сохранилось зерно бессильного гнева. Он чувствовал, что его обокрали, лишили единственного, что дарило ему радость в жизни.
– Элеонора, это произошло не вдруг. Для того чтобы примириться с чем-то подобным, нужно время. Для Кирби это колоссальная потеря.
– Если вдуматься, это не так. Это тебе пришлось полностью изменить свою жизнь, но Кирби все так же может остаться доктором.
Ее слова глубоко потрясли Кристофера. Неужели он поступал неправильно, обманывая близких? Может, стало бы легче, если бы он выговорился