Эридан. Рассказы. Юлия J. Черкасова
и смыкающихся люков, опустилась на субстрат.
Мы вышли наружу. Сила гравитации не отличалась от земной – я хорошо чувствовала себя на ногах: легко и вместе с тем уверенно.
– Как дома, да? – шепнул мне в ухо по рации Виктор, – можно в футбол играть.
Я засмеялась, вспомнив байку, как коллеги из другого сектора решили сыграть в футбол на поверхности какого-то объекта с низкой гравитацией и сильными вихревыми потоками – мяч тут же взмыл и хаотично заметался прямо над их головами, с каждой секундой увеличивая скорость и приобретая совершенно невообразимую силу удара при случайном столкновении. Через пять минут приборы уже верещали о максимальной угрозе, и запаниковавшие космонавты спешно погрузились в корабль – пришлось менять место стоянки. Из центра им объявили строгий выговор, а сплетня тут же разлетелась по секторам.
– Пойдём! – я двинулась к одному из клубов тумана. – Посмотрим, что там внутри.
Мы шагнули в гущу призрачного вулкана и визуализаторы замигали, настраиваясь на его биохимический состав, чтобы обеспечить стопроцентную видимость.
Спустя несколько секунд мы перестали замечать дым, и увидели перед собой скопление шарообразных тел, отдалённо напоминающее кладку крупных яиц. Идеальной сферической формы, влажных и будто силиконовых – так, по крайней мере, воспринимал их матово-белёсую поверхность человеческий мозг.
Оболочка «яиц» вздрагивала, будто нечто трогало её изнутри, и кладка ритмично дышала, – в том же ритме, что и радужная атмосфера этой необычной планеты.
– Хм… – прокомментировал увиденное Виктор, – я сейчас затрудняюсь определить наши дальнейшие действия.
– Давай пока за ними понаблюдаем, без проб, – предложила я. – Неясно, что внутри. И у меня приборы возмущаются.
Да, диагностическое оборудование наотрез отказалось определять природу образований. Оно выдавало одно и то же, стандартное: «Неопознанная органическая форма жизни», – как бы я не настраивала его.
– Пожалуй, единственное, что мы сейчас можем – довериться своим глазам, а чуть позже рискнуть взять-таки биопробы, если удастся… – не успела я договорить, как средняя часть кладки задвигалась интенсивней: сферы начали резко вздрагивать и раскачиваться.
Я попятилась – скорее по инерции, нежели от страха, а Виктор остался на месте.
Движение с каждой секундой усиливалось и ускорялось. Оболочка «яиц» стала деформироваться, растягиваясь кнаружи и выпячиваясь в некоторых местах – объекты нашего наблюдения затанцевали, вовлекая в неведомый процесс периферию. Околдованная удивительным зрелищем, я неотрывно смотрела, забыв обо всём, – и, кажется, догадывалась, что произойдёт минутой спустя.
Наконец, это случилось. Сферы лопнули, и из них, на ходу расправляя многоцветные крылья – длинные и сужающиеся, словно стрелы, от основания к кончикам – взмыли радужные птицы. Полупрозрачные, как туман, словно сотканные из невообразимой феерии оттенков, недоступных восприятию… Они были прекрасны! Я