Семиевие. Нил Стивенсон
что чувствует себя вынужденным переселенцем времен Великой депрессии.
С той разницей, что те, по крайней мере, знали, куда едут.
Характерная для Сиэтла вечная изморось превратилась в сменяющие друг дружку полосы тумана и холодного дождя, так что Дюб почти не убирал руку с рычага «дворников». Выше в горы капли дождя сначала затуманились от льдинок, потом превратились в снежные хлопья. Дорога пока была чистой, но слякоть уже появилась на обочинах и стала постепенно выползать на проезжую часть. Скорость упала до шестидесяти километров в час, пятидесяти, потом сорока, низкие серо-стальные тучи скрыли остатки солнечного света, и дорога впереди превратилась в мерцающий поток габаритных огней.
Среди машин, взбирающихся к заснеженному перевалу, попадались и тягачи с прицепами. Среди них преобладали фуры, но Дюб отметил необычно высокий процент индустриальной техники – цистерны с криогенными жидкостями, открытые платформы с трубами и стальными профилями.
Тучи вспыхнули так ярко, что спящие на задних сиденьях вздрогнули и зашевелились. Дюб по привычке начал отсчет: раз-два-три-ноль, раз-два-три-один. Дойдя до девяти или десяти, он услышал, да и почувствовал, сверхзвуковой хлопок, который в детстве принял бы за раскат грома. Теперь подобные явления следовало по умолчанию считать падающими осколками Луны. Этот прошел на высоте около трех километров. Через несколько секунд раздался еще один звук удара, означавший, что камень врезался в землю, а не распался в атмосфере, как большая часть метеоритов. Следовательно, это был относительно крупный обломок.
Дюб уже день или два не посещал сайт, где его аспиранты вели учет наблюдаемых болидов и сравнивали их число с предсказанным моделями. Делать это слишком часто не имело смысла, поскольку после неустойчивости первых дней модель отшлифовали настолько, что любые расхождения с наблюдениями укладывались в рамки статистической погрешности. Для модели это означало хорошие новости, для человечества – плохие, так как подтверждался прогноз, что до Белых Небес, и следом за ними Каменного Ливня, остается от двадцати одного до двадцати двух месяцев. Насколько Дюб помнил, падения болидов вроде того, что он видел сейчас, происходят около двадцати раз в сутки по всему земному шару. То, что он оказался рядом, конечно, не совсем обычно, но особо хвалиться тоже нечем.
Через несколько минут впереди замелькали красные вспышки – водители давили на тормоза. Поток продвинулся еще немного и совсем остановился. Несколько студентов проснулись и стали обмениваться сонными замечаниями. Когда за десять минут машины так и не двинулись, Генри выбрался наружу и, стоя на подножке, принялся отвязывать с крыши велосипед.
Дюб, сидевший в тепле на водительском сиденье, следил, как его сын исчезает между рядами вставших машин, с тем же замиранием сердца, с каким провожал взглядом его первую в жизни самостоятельную велосипедную поездку по улицам Пасадены.
Генри вернулся через три минуты:
– Тягач