Вторая брачная ночь. Мишель Смарт
– выдумки и преувеличение, – ледяным голосом ответил он.
– Ах, вот как, – саркастически сказала она.
Ксандер начал злиться. Он допил кофе и поставил чашку на стол, а затем аккуратно указал на пляж:
– Видишь того человека с фотоаппаратом?
Элизабет повернулась.
– Это папарацци. Мой секретарь намекнул ему, куда мы едем.
Элизабет была готова взорваться от гнева.
– Он знает, кто ты и чем занимаешься. И про брак тоже. А какая именно история будет сопровождать фотографии, решать тебе.
Он ее попросту подставил.
Элизабет понимала, что ее мир рушится. Теперь новости об их встрече будут во всех таблоидах, и никому ничего не объяснить.
– Не могу поверить, – сказала она, еле сохраняя самообладание. – Говоришь, твои родители низко пали? Ну так ты достойный продолжатель рода.
– Мне жаль, что пришлось так поступить, но все это ради моего племянника. Мне-то уже нечего терять, если ты откажешься. Возможно, тридцать миллионов долларов тебя утешат. Также я выплачу выходное пособие всем твоим сотрудникам.
Ну вот всему и конец. Как только миру станет известно, что она стала женой скандального казановы, никто уже не захочет обращаться к ее услугам. Элизабет вздохнула и поднялась на ноги, глядя на него с высоты своего роста:
– Тебе даже в голову не пришло устроить все как-то иначе, без обмана и унижения. Кажется, это твой стиль.
– Я не мог рисковать. Кроме того, некоторое время я полагал, что ты намеренно скрываешь ситуацию с нашим браком, чтобы дождаться удачного момента. Манипуляция – привычный инструмент в мире бизнеса.
– Поздравляю, ты владеешь им в совершенстве, – с горьким раздражением сказала она.
– Я хочу защитить племянника, – с нажимом сказал он.
– И ты мог бы просто попросить моей помощи. Так было бы лучше и тебе, и мне. А теперь я лишь еще сильнее тебя ненавижу.
– Думаю, тридцать миллионов подсластят тебе пилюлю.
– При чем тут вообще деньги? Ты за час разрушил то, что я строила десять лет. Фактически отнял у меня мою жизнь. А вдобавок еще и шпионил за мной.
– Ты хочешь больше?
Она заметила усмешку на его губах и разозлилась еще сильнее:
– Не пытайся выставить меня меркантильной стервой. Все это вообще происходит только потому, что ты дал прессе повод в тебя вцепиться. Дыма без огня не бывает, знаешь ли, и ты сам виноват в том, что тебя не считают способным на опекунство. Очевидно, не без оснований.
– Я не спрашивал твоего мнения, – яростно сказал Ксандер. Кажется, ей все-таки удалось нащупать в нем что-то человеческое. – Так ты согласна?
– Нет. Но тебя это, похоже, мало волнует.
– Значит, договорились.
– Два условия. Во-первых, этот «брак» будет максимально коротким и, естественно, никаких «супружеских обязанностей».
Он стиснул челюсти:
– В нашей семье принято иметь сообщающиеся комнаты. Думаю, нас это устроит.
– И второе. Дверь моей комнаты