Условно-досрочное убийство. Николай Леонов
себя отвечаю, насчет остальных не уверен, – ответил Леха. – Лечение нужно было начинать вовремя.
– Похоже, ты меня учить вздумал? – взъярился Тарас. – Скажи спасибо, что сам жив остался. Не трать время на болтовню, приступай к лечению!
– Свет оставьте, в темноте я не смогу ничего сделать, – попросил Леха, понимая, что дальнейшая торговля бесполезна.
– Будет тебе свет, – смягчился Тарас. – У тебя десять минут. Постарайся успеть.
Дверь захлопнулась. В открывшемся смотровом окошке появился фонарь. Он освещал лишь небольшую часть подвала, но Леха и этому был рад. Распаковав ампулы, он вскрыл первый шприц, набрал лекарство и двинулся по узкому проходу между телами. Делать инъекции пришлось одним шприцем. Четверым больным ввел лекарство, последнюю дозу оставил для себя. После этого пошел по новому кругу. Поднимая голову товарища, вливал ему в рот немного воды и шел к следующему. Ровно через десять минут фонарь из смотрового окна исчез, окошко захлопнулось, погружая подвал в привычную темноту.
– Как думаешь, что стало с остальными? – Слабый голос принадлежал Владу.
Болезнь свалила его последним. Сейчас он едва-едва мог ворочать языком. Руки и ноги не слушались. Он был настолько изнурен непрекращающейся рвотой, что готов был на коленях умолять ублюдка Бультерьера пристрелить его на месте. Известие о том, что Бультерьер сменил гнев на милость и принес лекарство, его ничуть не порадовало. Отказаться от лечения он не мог, сил не хватило, но мысль о скорой смерти как об избавлении от страданий не покидала ни на минуту.
– Неважно, – отмахнулся Леха. – Главное, у нас появился шанс.
– Какой шанс? Помучиться еще пару месяцев? – печально спросил сосед справа. Имени его никто не знал, он отзывался на кличку Тончик. Что это означало, не было известно и ему самому. Тончик – и все. – Конец-то все равно один. Живыми нам отсюда не выбраться, – закончил свою мысль Тончик.
– Это еще неизвестно, – уверенно проговорил Леха. – Слышал, как хозяин на Бультерьера во дворе орал? Значит, он недоволен тем, что случилось с нашими товарищами. Надеюсь, теперь Бультерьер будет более осмотрительным.
– Как же, станет он осмотрительным. Держи карман шире! Два дня лекарствами попичкает и за старое примется, – выдавил из себя Тончик. – Слышал, что он про работу сказал? Теперь каждый за троих работать должен. Угробил мужиков ни за что, а теперь за нас примется. Не от отравления, так от непосильного труда загнемся.
– Что он сделал с остальными? – повторил вопрос Влад. Мысль о том, что стало с умершими товарищами, не давала ему покоя.
– Вывез куда-нибудь и прикопал, – отозвался Тончик. – Гниют теперь себе в лесочке, под березками. Счастливчики!
– Что будет, если их найдут? – задал новый вопрос Влад.
– Заведут дело, попытаются найти родственников, а не найдя, сожгут в больничном крематории, – предположил Тончик. – Дело в архив, и концы в воду.
– Неужели четыре трупа