Воскресни за 40 дней. Медина Мирай
плакаты на стенах, части которых валялись на полу; задвинутые шторы и неубранная постель. Комната настоящего меланхолика. Просто в голове не укладывалось: меланхолия и Алексис.
– У тебя такой бардак.
– Ну, спасибо, капитан-очевидность.
Алексис отвернулся.
Из-за беспорядка я не мог усидеть на месте. Начал раскладывать все по местам. По крайней мере, поднимать вещи с пола. Здесь и школьные раскрытые книги, диски с «Голодными играми» и «Гарри Поттером». Ничего удивительного для Алексиса, ведь это одни из самых популярных фильмов за всю историю человечества. А вот наличие этого фильма в «скромной» коллекции дисков слегка ввело меня в ступор.
– Тебе нравится «Титаник»?
Я обернулся к парню. Он лежал на кровати и наблюдал за мной, облокотившись об подушку.
– Нет, сопливая драма.
– Зачем же тебе тогда диск?
– Он принадлежит Моне.
Ну да, конечно. Я не смог сдержать ухмылку и положил диск в стопочку на столе.
– А ты смотрел? – неожиданно заинтересовано спросил Алексис.
– Нет, не смотрел.
– Хо-хо! Серьёзно?
– Отец не разрешал мне смотреть этот фильм.
Я с горечью вспомнил былые дни. Они были серыми и скучными. А ведь в сериалах подростки ведут такую бурную жизнь. В реальности всё подростковое бытие состоит из школы, колледжа, ора родителей из-за неубранной комнаты и проблем с учёбой. А, и ещё несчастная любовь добавляется к этому списку.
– Когда по телевизору шёл «Титаник», он сразу переключал на спортивные телеканалы, а возвращался к фильму ближе к концу, когда все умирали. Помню случай один. Я не смог сдержать слёз и спрятался за диваном, чтобы высвободить эмоции. А он сидел и равнодушно продолжал смотреть. После также равнодушно переключал на бесполезную политическую передачу.
Короткая исповедь заставила почувствовать опустошение. Один из чёрных гробиков моих воспоминаний, которые я так тщательно старался захоронить, вдруг раскрылся. Теперь этот гробик растворился, а вместе с ним отчасти исчез груз с сердца.
Взгляд Алексиса стал задумчивым.
– А почему ты прятался за диваном?
– Мне не разрешали плакать. Мама ругала за это постоянно. Я был очень сентиментальным и ранимым ребёнком.
– У тебя жуткие родители.
– Я знаю. По крайней мере, они старались быть такими, – я продолжил маленькую уборку, – Кстати, а как зовут твоего отца?
– Бертольд…
Мы услышали приближающиеся к комнате шаги. Возле дверей стояла Мона. Волосы уже заплетены в косу, а на девушке серое домашнее платье.
– Ты собрался ехать?
– Дверь закрой, – сквозь зубы процедил её брат.
Мона бесшумно закрыла дверь.
Алексис вскочил с кровати и подошёл к шкафу. Он стянул с себя футболку и откинул её в сторону. Моя рука машинально потянулась к его одежде и взяла её с пола. От неё веяло теплом, пахло чем-то особенным и необычным – это был