Исход. Павел Патлусов
срочно убрать, иначе мне за хорошие дела наденут кандалы, чтобы канавы возле этой дороги было удобнее рыть.
– Где стоят кандальники?
– За полверсты «отседова»…
– М-м-… А копают почти рядом с нами… М-м… Подними ёще этого….
– Кого?
– С бельмом на глазу… Николу одноглазого. Давай!
Через несколько мгновений трое мужчин с пилой и топорами отправились в сумерках к месту, где кандальники-арестанты окончили работу. Онуфрий внимательно осмотрел место и сделал выбор,
– Подпилим вот эту суковатую большую ёлку…
Работа у заговорщиков закипела дружно; они попеременно сменяли друг друга. Когда у дерева остался небольшой недопил, Сундуков руками попробовал его свалить. И когда ель готова была упасть, он сказал:
– Кончайте пилить!
Мужики вытащили пилу из пропила.
– Завтра, Димитрий, ты толкнёшь жердью это дерево на дорогу, когда к месту падения подойдёт этот конвоир. Понял?
– Понял. Но под дерево и арестанты могут попасть?
– Лес рубят – щепки летят… Я в это время отвлеку их внимание на себя.
– Как?
– Они рты раскроют, глаза «вылупят», а ты вали дерево и бегом с жердью по лесу к своей каше. Понял?
– У-гу.
Никто из лесорубов, работающих здесь артелями старообрядцев, башкир, татар не обратил внимания на трех мужчин, бредущих по лесу к своему шалашу: все попряталась от дождя в шалашах.
– Погода нам на руку, – удовлетворённо, с некоторой скрытой радостью отметил Онуфрий.
– Не успели высушить «одёжу», как опять вымокли, – раздражается Николай.
– До утра ёще успеет просохнуть, только поближе к костру положи нашу «имуницию».
Утро следующего дня началась обычно, – с криков приказчика Лизунова,
– Вставай!!! Кашу едим, – к работе приступаем!
В шалашах, возле потухших костров началось оживление. Башкиры и татары начали бормотать молитвы, старообрядцы крестили лбы, вычитывая полностью утренний канон, обращая свой взор к восходящему солнцу. В ватаге Сундукова все молча, перекрестив лбы, сгрудились вокруг дымящего котла с кашей. В это утро солнце впервые за несколько последних дней порадовало лесорубов: капли дождя играли всеми переливами радужных цветов на кустах, на деревьях, на траве.
– Эк, какая баса31 молвил один из ватажников, сглотнув кашу с ложки, – Верно «дён» пятнадцать хорошей-то погоды не видывали…
– Навечаешь32, Михайло, – остановил его домыслы одноглазый Никола. – Просто плохая погода всегда долго тянется, а хорошая быстро проскакивает. Всего-то недельку помаялись…
– Может и так, – с трудом согласился с веским доводом ватажника Михаил.
Зазвенели на расчищенной дороге кандалами арестанты, стали слышны громкие команды и выкрики конвоиров. Сундуков, пряча ложку в шалаше, подмигнул кашевару, бросив на ходу,
– Смотри, –
Баса – Красота.
Навечать – делать навет, говорить ложь.