Разрушь меня. Разгадай меня. Зажги меня (сборник). Тахира Мафи
хочу, чтобы ты выбрала меня, – говорит он. – Хочу, чтобы ты выбрала жизнь со мной. Хочу, чтобы ты этого захотела…
– Ты сумасшедший, – задыхаясь, отвечаю я.
– Ты ведь ничего не боишься, кроме своего дара. – Слова льются мягко, неторопливо, вкрадчиво. Я впервые замечаю, какой чарующий у него голос. – Признай, – продолжает Уорнер, – мы созданы друг для друга. Ты хочешь власти. Тебе нравится ощущение оружия в руке. Тебя тянет ко мне.
Я пытаюсь размахнуться кулаком, но он ловит мои запястья и прижимает руки к бокам, притиснув меня к стене. Он гораздо сильнее, чем кажется.
– Не лги себе, Джульетта. Ты вернешься со мной независимо от твоего желания, но ты ведь можешь и захотеть этого. Научись получать от этого удовольствие!
– Никогда, – обессиленно шепчу я. – Ты извращенное, сумасшедшее чудовище…
– Ты говоришь совсем не то, – перебивает меня искренне разочарованный Уорнер.
– Это единственный ответ, какой ты всегда будешь получать.
Его губы совсем близко.
– Но я люблю тебя.
– Ложь!
Он прижимается лбом к моему лбу и смотрит на меня в упор.
– Что ж ты со мной делаешь?..
– Я ненавижу тебя!
Он очень медленно качает головой и наклоняется, зарываясь носом в ямку у меня между ключицами. Меня пронизывает дрожь ужаса, которую он понимает неправильно. Его губы касаются моей кожи, и у меня вырывается тихое поскуливание.
– Господи, как хочется откусить от тебя кусочек…
Я замечаю блеск металла во внутреннем кармане его куртки.
Во мне пробуждается надежда и ужас. Я собираюсь с силами для того, что предстоит сделать, долю секунды испытываю мучительную тоску по уходящей чистоте…
И расслабляюсь.
Почувствовав, что напряжение покидает меня, Уорнер улыбается, ослабляет хватку и обвивает рукой мою талию. Подавляю рвотные позывы, чтобы не выдать себя.
На военной куртке миллион пуговиц, сколько же понадобится расстегнуть, чтобы добраться до пистолета? Его руки уже ощупывают мое тело, съезжают по спине ниже, все, что мне остается, – удерживаться от безрассудства. Мне не одолеть его без оружия. Отчего он может безнаказанно касаться меня? Загадка вроде той, каким образом я проломила вчера бетонную стену. Не знаю, откуда во мне берется эта энергия.
Сейчас все козыри на руках Уорнера. Нельзя себя выдавать.
Пока еще рано.
Я кладу ладони ему на грудь. Он с силой прижимает меня к себе. Приподнимает подбородок, чтобы заглянуть мне в глаза.
– Я буду к тебе добр, – шепчет он. – Я буду хорошо к тебе относиться, Джульетта, обещаю.
Надеюсь, он не замечает, как меня трясет.
Он целует меня – жадно, грубо, словно желая сломать, открыть и попробовать. Я так поражена и испугана, что забываю себя и стою без движения, сдерживая отвращение. Шаря руками по его груди, я вспоминаю об Адаме и красном асфальте, об Адаме и звуках выстрелов, об Адаме, плававшем в своей крови, и едва не отпихиваю Уорнера. Но его, похоже, не оттолкнешь.
Он