Между серпом и молотом. Ископаемые стихи (1978-89). Дмитрий Гаранин
бывшего жилища,
Мы думали, как нужно мало,
Чтоб обрести свободу нищих.
И в свете солнца деловитом
Мы распрямлялись и теплели,
И мир вокруг стоял открытый
Для новых встреч и новоселий.
Он простирался в бесконечность,
Как будто радуясь вопросам
О близком будущем, и вечность
В запасе дней гляделась просто.
И смолк застенчиво приёмник,
На ремешке болтаясь зябко —
В слепящий снег полей огромных
Шли люди, нахлобучив шапки.
За далью даль открылась вдруг
* * *
За далью даль открылась вдруг.
Мы поняли, что всё вокруг,
Как обветшавшая картина,
Зияет дырами сквозными
И расползается по швам.
И сразу ясно стало нам,
Что всё вокруг уже прозрачно,
И провалиться мы должны
До самой дальней глубины,
И что трещит и гнётся сук,
Где мы сидим так неудачно.
И вот – сорвались. В суете,
Средь хороводов в пустоте
Воздушных бабочек летим
И приземляемся на воле,
Где не стареет коммунизм,
Где простодушный механизм
Сверкая пляшет на просторе
И расцветает новый изм
У края голубого поля.
СОВЕТСКОЕ ЕВАНГЕЛИЕ
Молодой наставник молодежи
В свете возрастающих задач
Был для протрезвления положен
На коробку ржавых передач.
А потом, свалившись кособоко
У ноги токарного станка,
Он сознал – Ведь новая эпоха
Уважает передовика!
Вкруг него ученики толпились,
И вздыхал смиренно бригадир,
И глаза слезою озарились,
Преломившей в радугу весь мир.
РЕВОЛЮЦИЯ В АФРИКЕ
Мы шли сторицею отдать кровавый долг
Тем, кто доцарствовал до самого конца
И лишь теперь растерянно умолк —
Подлец, предать готовый подлеца.
Мы шли в открытую, спеша спуститься с гор.
В один поток сливались, как ручьи.
Все понимали, что окончен спор.
Со всех застав бежали палачи.
И вот последний из последних дней
Упал на плешь пристрелянных равнин,
И нам открылась цитадель цепей
И скотный двор порабощённых спин.
Дала дорогу сгнившая стена,
Когда вперёд мы бросились, как залп.
Крича от ужаса, не отрезвев от сна,
Кидали улицы нам под ноги асфальт.
И вот толпа заполнила дворец —
Всех от начала гнусностей оплот,
И каждый сам увидел наконец,
Что здесь давно никто уж не живёт.
Мы заселяли старые дома
И собирали в кучи всякий хлам,
И поклялись, как делают всегда,
Искоренить насилье и обман.
ЕЩЁ НЕ ВРЕМЯ
Над