Жизнь идиота. Илья Бояшов
классов образования. И тут же перечислил полный состав Политбюро.
Он был еще одним «человеком из народа»: работал в кочегарке, писал рассказы о ломоносовских бомжах и пьяницах, пил, спорил, поддевал собеседников – хитренько так, с прищуром. Расхаживал, загребая листву и пыль своими медвежьими ногами, по родному Рамбову, разгуливал по Питеру, все видел, все слышал и частенько заглядывал в писательский ресторан. Там Шадрунов присаживался к какой-нибудь компании и незаметненько влезал в спор. Как всякий самоучка, он любил щеголять знаниями и делать кому-нибудь «асаже». А знания у него были – память Шадрунов имел хорошую.
Он дружил с писателем Коняевым.
С артистом Иваном Ивановичем Краско.
И со многими другими интересными людьми.
Он был настоящим самородком.
До сих пор ходит байка о случае с Маргаритой Тереховой. Однажды в Рамбове снимался фильм. Видно, с жилищными условиями у советских киношников не все оказалось в порядке. Когда Шадрунов пригласил актрису пожить у себя, та согласилась (если, конечно, верить анекдоту).
Вскоре наш добрый самаритянин собрался в Питер по делам. Годы были своеобразные. Уже существовали проблемы с продажей алкоголя.
– Маргарита, – сурово сказал народный рамбовский писатель, – у меня в шкафу два флакона тройного одеколона. В тумбочке еще один. Береги их как зеницу ока. Если придут приятели – Петрик с Коньком-Горбунком (клички известных местных персонажей), – ты с ними не миндальничай. Смело посылай. Они только ругань и понимают.
Писатель уехал, Терехова осталась сторожить одеколон.
В то же самое время в Питере к одному прижизненному классику (не будем упоминать его имени) заглянул известный московский редактор. Выпили, закусили.
– А знаешь что! – воскликнул классик в порыве гостеприимства. – Я тебя, брат, сейчас с таким человеком познакомлю! Выдающийся человек. Свой. Из народа. Гостеприимен. Талантлив. Потом благодарить меня будешь. Поехали!
Рамбов в то время был настоящей Тмутараканью. Незваные гости долго тряслись в электричке, а затем плутали по каким-то улицам. Наконец вышли на окраину города к развалившемуся деревянному домишке, в котором и проживал народный талант.
– Он, брат, нам знаешь как обрадуется, – твердил всю дорогу классик, расписывая добродетели «самородка», – знаешь как примет!
Наконец отыскали квартиру.
Позвонили.
– Так! – распахнув дверь, гаркнула известная на всю страну актриса. – Ты – Петрик! – показала на классика. – А ты – Конек-Горбунок! – показала на московского редактора. – Одеколона вам не будет. Пошли отсюда на (бранное слово)!
Весь обратный путь два деятеля культуры молчали…
Прозаик Михаил Демиденко являлся почетным ресторанным гостем. Когда он крепко закладывал за воротник (что не так уж и редко случалось), начинались скандалы, разборки и прочие развлечения.
Автор знаменитого в свое время «Дневника пройдохи Ке», востоковед, китаист, еще успел повоевать и на корейской