Судьба шута. Робин Хобб
своими соображениями. Я увидел в его глазах смятение и уверил Чейда и Дьютифула, что он искренне смущен, хотя в следующее мгновение он воскликнул:
– Но вы должны! Оставьте своего слугу с кем-нибудь, кто будет за ним ухаживать. Здесь ему ничто не угрожает. Совершить убийство в доме-крепости клана – это страшное оскорбление материнскому дому, а клан кабана очень силен. Никому даже в голову такое не придет.
– Но зато может прийти, если он покинет стены дома? Или если сегодня вечером я выйду на улицу, чтобы перекусить в какой-нибудь таверне? – Несмотря на изысканную вежливость тона Чейда, вопрос прозвучал совершенно недвусмысленно.
Из своего укрытия я видел, что Пиоттр пожалел о своих поспешных словах. Он хотел было солгать, но потом набрался храбрости и решил говорить правду.
– Вы должны были знать, что до этого может дойти. С головой у вас обоих все в порядке. Я видел, как вы изучаете людей и тщательно взвешиваете свои предложения, учитывая желания всех сторон. А еще я видел, как вы ловко используете политику кнута и пряника, чтобы заставить людей делать то, что вам нужно. Не сомневаюсь, что, отправляясь сюда, вы прекрасно понимали, какое огромное значение для некоторых из нас имеет Айсфир. И должны были предвидеть возникновение оппозиции.
Я почувствовал, что Чейд велел Дьютифулу помалкивать, он решил сам ответить от имени принца.
– Оппозиция – да. Даже разговоры о войне. Но угроза жизни слуги принца или самого принца – нет. Дьютифул – единственный наследник престола Видящих. У вас с головой тоже полный порядок. И вы прекрасно знаете, что это означает. Мы позволили ему рискнуть своей жизнью, чтобы исполнить данное слово. А теперь вы заявляете, что его могут убить только потому, что ваша племянница назначила ему дурацкое испытание. Ставки стали непомерно высоки, Пиоттр. Жизнь принца – слишком большая цена за помолвку с нарческой. Ее требование с самого начала казалось мне абсурдным. Так что назовите хотя бы одну вескую причину, почему мы должны совать свою голову в петлю.
Принц кипел от негодования. Его возмущение резкостью Чейда заглушило даже мои собственные мысли. Мне казалось, я понимаю, что задумал Чейд, однако я чувствовал лишь ярость Дьютифула, который решил, будто советник намекает на то, что он, Дьютифул, может отказаться от своего слова. Под напором принца даже Олух с глухим стоном перевернулся на другой бок.
Пиоттр мельком посмотрел на принца. Ему не нужно было обладать Скиллом, чтобы понять его мысли.
– Принц Дьютифул сказал, что сделает это. Если сейчас он откажется от своего обещания и вернется домой, он будет выглядеть трусом. Возможно, война не начнется сразу, но рейдов вам не избежать. Я уверен, вы слышали нашу поговорку: «У труса ничего долго не задерживается».
Мы в Шести Герцогствах говорим: «Единственное, чего нельзя отнять у труса, – это страх». Практически то же самое. Если принц окажется трусом, жители Внешних островов будут по нему судить о Шести Герцогствах и решат, что пришла пора снова организовать парочку рейдов на