Из Парижа в Бразилию по суше. Луи Буссенар
собачьи… Но хватит тратить время на разговоры. Прошу вас всех, едемте быстрее.
– А что такое?
– Мне страшно.
– Почему?
– Сам не знаю. Послушай только, а там суди как хочешь. Как только я ушел от вас, то первым делом смастерил что-то вроде коротких лыж и направился на них к станции, что к востоку отсюда. Добравшись до нее, я попросил у есаула[49] лошадей и сани, но он заявил, что у него нет ни того, ни другого. Правда, правда… Тогда я прошел до второй станции, потом до третьей и наконец до четвертой, но все безуспешно. Всего я проделал сто двадцать пять верст, а чего добился? И вот я на пятой станции. Показываю есаулу вашу подорожную… Хотя за последнее время я много раз ездил по этой дороге до самой Колымы, человека того нигде не встречал. Мне сказали, что его прислали туда сравнительно недавно, откуда-то с запада. Он грубо потребовал ваши паспорта. Я ответил, что у меня их нет. «Хорошо, – произнес он, – нет паспортов – нет ни саней, ни лошадей». Когда я попробовал настаивать, он стеганул меня плеткой. Я бросился на него, чтобы задушить, но с полдюжины казаков кинулись на меня и поволокли в острог. Есаул же отправил своих людей разыскивать вас, потому что вы, считает он, наверняка самые что ни на есть варнаки…
– Постойте, – прервал Федора Жюльен, внимательно слушавший, как тот переводил рассказ Шолема с русского на французский. – Неужели новый Еменов? Но я ему больше не дамся! Буду до конца сражаться с ним!
– И я тоже! – энергично подхватил Жак. – Конечно, нам нечего бояться этого служаку, но если от великого усердия ему придет вдруг в голову препроводить нас в Якутск для установления личности, то сколько же времени потеряем мы даром! И если только он попробует задержать нас силой, то пусть пеняет на себя! Я без всяких душевных терзаний разряжу ему в голову карабин, подаренный нам генерал-губернатором!
Федор был настолько погружен в свои мысли, что, по-видимому, даже не слышал воинственных речей друзей-французов.
– Ну и как же ты спасся? – спросил он Шолема.
– В остроге я пробыл недолго, – продолжал тот свое повествование. – Когда настала ночь, я проделал в стене дыру и сбежал, пройдя незаметно мимо солдат, уже успевших упиться водкой. Потом я долго искал нарты. Нашел четыре упряжки. Они там, наверху, и при них якуты. Это преданные люди, ты можешь рассчитывать на них, как на меня. А теперь решай, хозяин, что делать будем.
– Ехать надо, и как можно быстрее! – заволновался Жюльен. – Нас четверо здоровых мужчин, работы мы не боимся. Так давайте сейчас же, не мешкая, перенесем вещи на нарты. Делов-то на час или на два – и вперед!
– Но не по тракту, – заметил Жак. – Подальше от торных дорог, почтовых станций, острогов и прочих мест, где назначают друг другу свидания Еменовы со всей Сибири. Наш путь – по прямой, через укрытую снегом и скованную морозом равнину. Строго по компасу! И горе тому, кто попытается нас остановить!
Ощущение
Есаул – офицерский чин в казачьих войсках в дореволюционной России, соответствовавший чину капитана в пехоте. В примечании к парижскому изданию этого романа Л. Буссенар следующим образом характеризует исполнявшиеся есаулом функции: «Он… и судья в отдаленных районах, где имеются казачьи станицы, и жандарм, и начальник почтовой станции в Восточной Сибири, причем за выполнение последней обязанности ему платит правительство, поскольку в этой части России дороги принадлежат государству, в то время как в Западной Сибири они находятся в частном владении».