Иллюзия жизни. Михаил Черненок
он объелся, что ли?
– Вчера перед грозой, поминая на кладбище друга, закусывал не беленой, а бананом, но почему-то назвался кладбищенскому сторожу непризнанным гением Федором Разиным. Или Дразиным – сторож толком не расслышал.
– Бредит тот сторожила, как сивая лошадь. Гоша постоянно твердит, что он – талантливый поэт и никакими кликухами не прикрывается. – Синяков, словно спохватившись, уставился Голубеву в глаза. – Это Гошина «тойота» у кладбища сгорела, да?
– Его.
– И сам Гоша погорел?
– Самого по обугленным костям опознать трудно, – не стал скрывать Слава.
Розовое чисто выбритое лицо Синякова покривилось в болезненной гримасе. На какое-то время Витя словно потерял дар речи.
– Цирк с конями… – наконец тихо проговорил он и гневно завозмущался: – Бесконтрольная братва распоясалась хуже итальянской мафии! Зря в России вышку замораторили. Торгующие смертью жить не должны!..
– Остынь, Витюшка, – спокойно сказал Голубев. – Чего раскипятился, будто сам в замазке?
Гневный запал Синякова тут же погас. Лицо его сделалось скорбным. Витя опустил взгляд на сцепленные в пальцах руки и заговорил вроде как с обидой:
– Не гневи Бога, Вячеслав Дмитрич. После тухлой замазки трехгодичной давности я зарок себе дал, что никогда больше не буду ввязываться в групповухи. Есть же хорошая пословица: «Что знают двое, то знает и свинья». В этом я убедился на собственном опыте. Да и отношения с Царьковым у меня были без напряга, чтобы забивать с ним стрелку для сведения каких-то счетов.
– А с кем у него был напряг? – спросил Слава.
– Клянусь, не в курсе. Последние три года я появляюсь в райцентре, когда мамке надо помочь. Прежних связей не поддерживаю, на глаза ментам не лезу и никакой информации о криминальной паутине, естественно, не имею.
– Даже предположительно ничего не можешь сказать?
– Не могу, не знаю.
– Есть деловое предложение… – внезапно сказал Голубев и сделал выжидательную паузу.
– Какое? – не выдержав затяжного молчания, спросил Синяков.
– Прозондируй у братвы, что за душегубы появились в райцентре. Раньше у нас таких не было.
Брови Синякова нахмурились, а взгляд ускользнул в сторону.
– Не обижайтесь, Вячеслав Дмитрич, но в азартную игру под названием «Стукач» я не играю, – сухо проговорил Витя. – Во-первых, она из разряда шулерских, во-вторых, опасна для жизни. Братки мочат стукачей безжалостно.
– Трусишь?
– Нет, берегу собственную голову.
– Ну что ж, Витюшка… Как говорят умные люди, на нет и суда нет, – завершил разговор Слава и, пожав Синякову кисть руки, поднялся со скамейки.
Синяков проводил его долгим взглядом. Заметив подъезжающий к остановке автобус, будто испугавшись, вскочил на ноги и торопливо зашагал по направлению к автосервису.
Глава V
Несмотря на сильное повреждение трупа огнем, Борису Медникову удалось установить, что смерть потерпевшего наступила до пожара от кровоизлияния