Дом потерянных душ. Марина Комарова
насмешкой.
– Я это запомню, – сухо сказала она.
А ещё хотелось с размаху влепить пощёчину, стереть полуулыбку с этих губ, чтоб на пальцах стало влажно и горячо от выступившей крови. Чтобы больше не позволял себе такого.
Богин, кажется, понял её желание и усмехнулся. Посмотрел в глаза чуть дольше, чем позволяли приличия. Однако тут же резко перевёл тему:
– Теперь поговорим о других возможностях осознанного сновидения. Если вы сумеете отыскивать причину своих неприятностей, то также можно научиться их устранять. Самолечение – вот чему я сумею вас обучить. Но для этого нужно постараться.
Тамила искоса глянула на часы. Нет, вряд ли получится уйти.
– Вы сможете открыть для себя новый мир – безграничный, свободный, – звенел тем временем его голос. – Вы сумеете контролировать свои страхи, – слова вновь звучали чётко и резко, словно они ударялись друг о друга, как металлические палицы.
Богин больше не смотрел на Тамилу, теперь его целью стала хрупкая рыжая девушка за одним из задних столов. Она путалась и еле слышно отвечала на поставленные вопросы, явно будучи не в состоянии говорить спокойно и уверенно.
Тамиле не нравились манеры Богина. Не нравилось, как он вёл семинар, и в то же время она прекрасно понимала, что это… правильно. Клин вышибают клином. Может, он действительно почувствовал, что ей нужна именно встряска, а не ласковое поглаживание?
Корженевская наклонилась к её уху:
– Что, сильно напугал?
– Фюрер, – шепнула Тамила и чуть поморщилась. – Но, кажется, знает, что делает.
Богин замер, в ту же секунду показалось, что он прислушивается, было даже видно, как напряглись мышцы спины. Он медленно повернулся, смерил Тамилу странным взглядом и снова заговорил с рыжей.
– Да уж, – выдохнула Лиза, – потом поговорим.
Тамила кивнула. Богин больше не сказал ей ни слова, несколько раз проходил мимо, увлечённо рассказывая о методиках осознанного сна, о практике, которая предстоит тем, кто придёт на последующие занятия, – и не только.
За окном вновь начался дождь. Хрипло-металлический голос смешался с тарабанящими по крыше каплями, превратился в мерный гул, в который не было смысла вслушиваться.
Изнутри горячей волной поднимался придушенный страх.
Оно было. Очень давно, настолько, что может показаться неправдой, но… было. Тамила знала, что если закроет глаза, то увидит тёмную комнату, услышит женский голос, от которого всё холодеет. Потом голос смолкнет, и разлетится истошный детский визг, захлебнётся и прекратится. Он больше не повторится, но Тамила не сумеет сомкнуть глаз.
– На этом наша встреча закончена, дорогие друзья, – произнёс Богин, заставляя всех обратить на него внимание. – Я буду вам очень признателен, если увижу на будущих семинарах. Если у кого-то есть вопросы, то задавайте смело, не стесняйтесь.
Тамила поднялась, взяла сумку и направилась к выходу. Корженевская едва за ней поспевала.
– Девушка, – Богин явно не