День матери. Роман. Сергей Кубрин
продолжает голосить Гриша, – ты видел, падала звезда? Ты видел? Папа, ты правда видел?
– Конечно, видел.
– Нет, ты не видел, бинокль же у меня.
– И что, – пытаюсь выкрутиться, как жулик на допросе, – я хорошо вижу. Когда ты вырастишь… Но Гришу не проведешь.
– Папа, – смотрит на меня сын. – Не расстраивайся, я тебе расскажу.
И тут он говорит, что звезда долго-долго летела, а потом погасла.
– Она спряталась, папа. Давай, найдем ее. Такая яркая звезда, давай найдем.
– Давай, – говорю.
Мы ищем ту самую звезду. Я предлагаю Грише, может, вон блестит или вон – тускнеет. Никак нет – звезда спряталась, и все. Гриша водит биноклем в разные стороны, и я зачем-то спрашиваю:
– Ты успел загадать желание?
Гриша убирает бинокль, глядит растерянно.
– Какое желание?
Мне бы промолчать или выкрутиться, как умею, в лучших традициях никудышного отца, но я добиваю своей глупостью и черствым тоном:
– Когда падает звезда, нужно загадывать желание. Тогда оно обязательно сбудется. Разве ты не знал?
Но Гриша, кажется, действительно не знал. Да и откуда знать ему, если с одной стороны кружит дебильный папаша, а с другой бабушка, которая не может рассказать все.
Сын стоит и не знает, что делать. Я думаю, он бы заплакал, если жил в нормальной семье и вообще плакал бы гораздо чаще, если кто-то мог видеть его слезы. Но даже сейчас, когда я был рядом, Гриша, скорее всего, понимал, что плакать бесполезно. В любой момент я могу неожиданно исчезнуть, как та звезда. Сколько ни загадывай желаний, ничего не изменится.
– А если я сейчас загадаю, – спрашивает Гриша, – не сбудется?
– Сбудется, конечно, – радуюсь я детской находчивости.
При этом думаю, вполне возможно, что Гриша сам решил спасти ситуацию. Меня выручить, глупого и безнадежного. Честное слово, Гриша – особенный.
Кажется, про комету мы совсем забыли. Где она, кто же знает. И никто не ответит. Зачем я вообще придумал эту историю, поверив в очередную новостную байку.
– Ты не замерз? Может, погреемся?
– Нет, не замерз. А ты?
Качаю головой. На свежем воздухе мне хочется курить, но достать при сыне сигарету все равно, что совершить преступление на глазах толпы, тогда ты не сможешь доказать, что невиновен. А сейчас я хотя бы делаю попытки выглядеть нормальным отцом.
– Если ты замерз, ты иди, папа.
– Нет, давай постоим.
Молчим и ждем комету. Ночь уже с головой окунулась куда-то внутрь и, кажется, в самого меня проникла, растворившись и поглотив окончательно до самой последней черноты. Не выдерживаю, достаю телефон, но в этот раз объясняю Грише, что нужно позвонить.
Оксана молчит, скорее всего, уже легла спать. Думаю, к лучшему, но при этом понимаю, что должен разбудить ее. Как же так, разве может она не говорить со мной, разве способна вот так не взять трубку. Кто она вообще такая, чтобы… но тут приходит сообщение: «я легла спать, если хочешь – приезжай,