Предсказание Ньянкупонга. Алексей Петрович Бородкин
Оказалось всё просто: Тёрка и Валентин живут в старинном особняке:
– Дом старый, с историей. Во время революции красные устроили там… в общем… потом и белые… многих казнили. Посекли шашками, повесили. Жуткая была бойня, некоторых даже топили. Проводили экзекуции. – Валя развёл руки в стороны, мол, такое было время, ничего не попишешь. – Когда мы купили этот дом, большую часть тонкой энергии я освободил… было трудно, много пришлось работать, вычищать… но я справился. Оставил только несколько призраков. Для экспериментов.
"Матерь божья! – испугалась я, – этого мне ещё не хватало! Он хочет проверить, увижу ли я их домашнего призрака! Жуть! А что делать, если я, действительно, увижу?"
Однако отказываться было поздно.
Пока мы ехали, Валентин молчал, и только подъезжая к особняку, разлепил губы:
– Прошу не сообщать Тересе о том, что вы мне открылись.
– Хотела просить о том же, – я кивнула. – И давайте перейдём на "ты", – предложила. – И будем придерживаться первоначальной легенды: мы познакомились, заинтересовались, решили узнать друг друга поближе. Были в ресторане, болтали-танцевали. – Он, в свою очередь, кивнул. – И ещё. По легенде вы… то есть ты, Валя, не знаешь, что мы с Тересой подруги.
Он открыл дверцу, чтобы выйти из машины, я удержала. Притянула за рукав и поцеловала долгим затяжным поцелуем. Он сопротивлялся только мгновение, думаю больше для проформы – целоваться я умею.
– Зачем это? – спросил, тяжело дыша.
– Для конспирации. Всё должно выглядеть натурально. Иначе Тёрка нас раскусит.
Опустились сумерки. В скудных уличных огнях дом казался огромной тёмной глыбой, будто бы скульптор-атлант взял в руки гигантское тесало, и огранил торчащую из земли скалу – ту, что первой попалась под руки. Возможно, виною такому мрачному представлению стали мои взвинченные нервы, а быть может что-то ещё, например предчувствие. Я не очень-то верю в потусторонние силы (опуская сегодняшнее приключение), но доверяю своему шестому чувству.
Приглядевшись, я рассмотрела аллею, ажурный мостик (небольшой декоративный, через воображаемый ручей), лужайку с гравийными тропинками, остеклённую теплицу – видимо зимний сад, – теплица примыкала торцом к дому.
– Пойдёмте внутрь? – Валентин стоял рядом и ждал, пока я насмотрюсь на барские хоромы.
– Пожалуй. – Я задержалась ещё на мгновение. – Мило здесь у вас.
– Очень.
Валентин представил меня, как свою знакомую Анну Еллоу. Сделал это как-то вскользь, так что слова "клиника" и "пациентка" почти ускользнули. Получилось, что я знакомая не по работе, а по интересу.
– Вместо фамилий я использую цвета, – объяснил он. – Это удобно. Цвет – замечательно характеризует душевное состояние.
Компания собралась довольно оживлённая. Не могу сказать, что она подлежала разбору практикующего психиатра, но Фрейда бы точно заинтересовала. Тереса – хозяйка дома, она же моя школьная подруга, она же моя работодательница. Александр Ковач – секретарь Тёрки,