Золотая шпага. Юрий Никитин
Что? – спросил Засядько. – Что? Не слышу!
Губы француза дрогнули, и он закрыл глаза. Послышался топот, на взмыленной лошади прискакал Васильев в сопровождении конного драгуна.
– Каков, а? – сказал он с истерическим смешком. Руки его дрожали, был он возбужден до крайности. – Хотел убежать! Вот сволочь, а? Хорошо, что я сразу разгадал его маневр и велел стрелять.
– Нелепость, – сказал медленно Засядько, чувствуя закипающий в душе гнев. – Нелепая ошибка! Он не собирался бежать. Да это было бы невозможно, всюду наши солдаты… Он скакал ко мне.
– Зачем? – спросил Васильев подозрительно. Не дождавшись ответа, сказал высокомерно: – В любом случае хорошо, что мой драгун не промахнулся.
Он повернул коня, махнул своим сопровождающим. Оба были уже на лошадях и послушно последовали за ним по направлению к штабу.
Засядько почувствовал, как неудержимая ярость ударила ему в голову. Такое с ним было впервые. Рука мгновенно оказалась на сабле, пальцы стиснули эфес.
«Придерусь к этой сволочи за что-нибудь, – пронеслась мысль, – и вызову на дуэль. Убью как собаку».
На следующий день он разыграл сцену ссоры с Васильевым. Поводом послужила карточная игра. Александр заявил, что только дуэль может дать ему удовлетворение. Присутствующие офицеры видели, как смертельно побледнел Васильев. Все знали, что значит скрестить саблю с Засядько. А увернуться от дуэли – покрыть себя позором в офицерском обществе. Здесь не поможет и покровительство всесильного фельдмаршала, которому доводился каким-то родственником по материнской линии.
Однако дуэль не состоялась. За два часа до намеченного времени Васильев спешно покинул полк. Как оказалось впоследствии, он вернулся в Россию и с помощью влиятельных родственников устроился при Генеральном штабе…
ГЛАВА 12
Этой битвой и завершился Итальянский поход. Французы полностью ушли из Северной Италии, на которую теперь распространилась власть Австрии.
За воинский подвиг Засядько был представлен к высшей офицерской награде: ордену Святого Георгия IV степени. Однако обозленный Суворов вычеркнул его из реляции, фельдмаршалу стоило немалых усилий спешно найти повод и отправить Васильева в Россию. Не то чтобы он любил этого самоуверенного льстивого дурака, которого видел насквозь, просто не мог позволить, чтобы русские офицеры проливали свою кровь в бессмысленных ссорах, а не на службе его императорскому величеству. Ну и конечно же, это уже не вслух, чтобы избежать воплей многочисленной родни, что не уберег, не охранил, не защитил. И так защищает его больше, чем собственного сына!
Суворов намеревался после короткого отдыха двинуть русские войска во Францию, пройти ее с боями и захватить революционный Париж, чтобы гидру свободомыслия раздавить если не в зародыше, то прямо в гнезде. Отчаянно возражали австрийцы, они панически боялись присутствия русских войск. Где русские войска появлялись, там они и оставались, а земли вскоре вливались в состав Великой Российской