Одиноким предоставляется папа Карло. Дарья Калинина
уже успел довезти своего Барона до ветеринарной станции, где собаку осмотрели, сделали рентген и вынесли утешительный вердикт.
– Пес ослабел после перенесенных мучений, шутка ли – почти двое суток без еды и питья, но его жизни ничего не угрожает. Переломы задних лап без смещения, кости срастутся и даже хромоты не останется. И серьезных внутренних повреждений тоже не наблюдается. Раны затянутся, будет как огурчик.
И на радостях Виктору захотелось быть добрым и щедрым по отношению ко всему остальному миру. Он немедленно позвонил в Бобровку и в порыве приступа щедрости пообещал подарки ребятам и выпивку всем взрослым жителям, участвующим в поисках. Разумеется, таких взрослых тут же набралось десятка два, хотя на самом деле вначале в поисках участвовал один лишь дядя Сева, который возил своих детей – Алину и Глеба – на своей машине по окрестностям Бобровки, которые он знал лучше многих коренных местных жителей.
Но дядя Сева в общем ликовании не участвовал, может быть потому, что спиртного не любил. Мог выпить одну-две рюмки по случаю какого-нибудь большого праздника. Но вообще за застольем он по большей части скучал, как-то тяготился застольными разговорами и старался побыстрее слинять назад к своим истинным интересам и находкам.
С ними он проводил время с куда большим удовольствием, только о них и рассуждал с энтузиазмом. Какая-нибудь ржавая кругляшка могла привести его в настоящее исступление, потому что являлась когда-то пуговицей, принадлежащей солдату-пехотинцу времен Северной войны со шведским королем Карлом Девятым. А уж когда он нашел слиток серебра граммов около ста восьмидесяти, оказавшийся древнейшей гривной, восторгу и вовсе не было предела.
– А я ведь его почти хотел выкинуть. Что, думаю, за железо? А это не железо, это серебро, только очень низкой пробы. Куча примесей в нем, потому и звенело как железо.
Гривна была размером с указательный палец на мужской руке. Потертая, обрубленная с одного края. Как объяснил тот же дядя Сева, при необходимости от нее отрубали кусочки серебра, которые потом расплющивали, чеканили на них то или иное изображение, и называлась такая монета рубль – рубленая.
И вертя так и этак слиток перед своим носом, дядя Сева не уставал изумляться простоте и правильности нравов в прежние времена.
– Ведь никаких бумажек не признавали. Серебро – это серебро. Золото – золото. А медь – она и в Африке медь.
Вот об этих и многих других своих находках, которые ему случалось поднимать из земли или находить на местах проживания или торжищах и ярмарках, дядя Сева и мог рассуждать часами. Так что друзья совсем не удивились, когда Алина на вопрос, где дядя Сева, указала друзьям на маленькую пристройку и сказала, что отец там. Сама девушка, частично от любопытства, а частично потому, что ее сердце давно и прочно опутали буйные кудри Костяна, пошла за ними. Алину даже не смущал маленький рост Костика. Ей казалось, что в этом и заключается его обаяние.
Если бы только сам предмет обожания Алины мог догадываться о чувствах девушки. Если бы Костику хоть намекнули о том,