Сновидения Ехо (сборник). Макс Фрай
настолько непредсказуемое, что даже о себе никогда заранее не знаешь, как в следующий раз отзовешься на знакомые с детства строки.
– Еще как знаешь! – упрямо сказал я. – Просто не головой. Сердцем. Или животом. А может быть, своей Тенью. Каким-то таким специальным местом, предназначенным для знания невыразимых вещей.
– И это тоже правда, – согласился он. – Ладно, хорошо. В таком случае попробуем снова положиться на леди Уттару Маю. Когда речь заходит про сердце, живот и Тень, за этим – к ней. Держи. Будем надеяться, это – то, что надо.
Вручил мне самопишущую табличку. Спросил:
– Уверен, что сам справишься?
– А куда деваться? – вздохнул я.
– На крышу, конечно.
Вот именно.
Три часа спустя дело было сделано. Усталый, но страшно довольный собой, я сидел на крыше Мохнатого Дома и наблюдал, как далеко внизу редкие ночные прохожие замедляют шаг, поднимают головы к небу, а потом останавливаются – одни буквально на секунду, другие надолго, хотя много ли нужно времени, чтобы прочитать сияющие строчки, занявшие почти все небо:
Я – пестрый дракон,
вылетевший из правого рукава фокусника.
Ты – из левого.
С тех пор хожу по улицам,
как по речному дну,
а по речному дну – как по небу.
Не знаю,
кому из нас удалось сбежать
с той ярмарки,
где все так громко смеялись.
– Если не придешь, – сказал я вслух неведомо кому, – будешь совсем дурак. И я чего доброго перестану в тебя верить. Никогда не поздно решить, будто тебя выдумал Джуффин ради немыслимого удовольствия поводить меня за нос. На него вообще все, что угодно, можно свалить. Очень мне с ним повезло.
Не то чтобы я всерьез рассчитывал на эффект этого монолога. Но все равно немного огорчился, что ничего не произошло. Пришлось призвать на помощь здравый смысл и терпение, которые, положа руку на сердце, никогда не были моими близкими друзьями. Но этой ночью не бросили в беде.
Мне казалось, я просидел на крыше целую вечность. Хотя на самом деле не так уж долго – судя по тому, что надпись на небе выглядела как новенькая.
Сперва я ждал, что неизвестный сновидец появится буквально с минуты на минуту, потом сердился, что этого не случилось, потом развлекался, придумывая причины, по которым он тормозит. Представлял себя на его месте: ну вот, предположим, мне снится такой же сон. И что? Да все что угодно, на самом-то деле. Тут наяву не всегда знаешь, как себя поведешь, а уж во сне…
Потом я придумывал, как буду жить дальше, после окончательного и бесповоротного провала своего гениального плана. Но и тут получалось – да как угодно. Можно придумать что-нибудь еще, а можно просто забить. Сказать Джуффину: «Ты переоценил мои возможности, я не справляюсь». И пусть выкручивается сам, так будет лучше для всех.
А потом я выбросил из головы и надежды, и предположения, и опасения – чтобы не мешали подбирать очередной