Дурная кровь. Лиза Марклунд
Стивен? Почему Биргитта должна была связаться с ней, а не с ним?
– По-моему, у меня даже нет ее номера, у меня новый телефон, а контактные данные не удалось перекачать… Откуда у тебя мой номер, кстати?
– От Барбры.
Естественно.
Телефон пискнул в ее руке, «новая визитная карточка получена».
– Пообещай сообщить мне, – сказал он.
– Конечно.
Она закончила разговор, сердце бухало, как кузнечный молот, у нее в груди, она перевела дыхание, прежде чем положила телефон в сумку и подняла ее на плечо.
Почему обязательно надо звонить ей, если у кого-то возникало желание нагрузить другого собственными проблемами, или она была мученицей?
Анника медленно побрела в сторону Сёдерманнагатан. Она и Биргитта не имели больше ничего общего, кроме детства.
Она зашла в магазин на Нюторггатан, положила мясной фарш, и сливки, и лук, и свежую бельгийскую картошку в продуктовую тележку. Калле заказал котлеты на ужин.
К кассе образовалась небольшая очередь – цепочка вежливых представителей среднего класса на пути домой после работы, точно таких, как она сама: немного винтажных вещей и дорогих аксессуаров, кое-что модных брендов. На кассе сидела молодая женщина, родившаяся не в Швеции и не имевшая средств жить в Сёдермальме, из тех, какой предпочла быть Биргитта.
А в общем-то не было ничего особенно странного в том, что Биргитта стала кассиршей, она обожала магазины. Могла ходить и покупать часами еду или одежду, средства по уходу за кожей – не имело значения, блуждала, как в лесу, среди товаров и этикеток. Часто могла отдать недельные карманные деньги за красивую банку варенья или благоухающее розами мыло.
Анника расплатилась карточкой и заметила, что у женщины за кассой такие же красивые акриловые ногти, какими обычно щеголяла Биргитта.
Приготовление ужина с детьми и сама трапеза прошли хорошо, пусть Джимми допоздна задержался на работе. Они сидели за столом и обсуждали минувший день в своей обычной манере. Серена прекратила вечные пререкания, что стало для Анники огромным облегчением. Сейчас девочка подробно рассказала, чем они занимались на уроке труда, ей отлично давалось шитье и прочее рукоделие, она живо интересовалась всевозможными техниками выполнения таких работ и материалами. Эллен поведала о фильме, виденном ею на «ютюбе», с несколькими норвежцами, певшими песню о лисице, а Якоб в основном молчал, но ел с большим аппетитом. Калле не осмелился пить молоко, которое она поставила перед ним, не помогло даже объяснение Анники, что дата на упаковке означала «лучше использовать до», а не «отравление после».
Потом они все вместе прибрались на кухне, дети разбрелись по своим комнатам мучить электронные устройства. Анника села за кухонный стол, откашлялась и набрала номер Биргитты. Она прикрыла глаза рукой, слушала гудки в трубке и настраивалась быть дружелюбной и корректной со своей сестрой, но вместо Биргитты ей пришлось слушать автоответчик.
«Привет, это Биргитта, к сожалению, я сейчас не могу поговорить с тобой, но, если ты скажешь что-то после сигнала, я перезвоню тебе при первой возможности. Пока!»
Последовавший за этим монологом