Вопрос и ответ. Патрик Несс
все перестроить и восстановить… Нет, освободить мы их не могли, но обращаться с ними по-человечески можно было. Мы ограничили им рабочие часы, кормили, разрешили жить семьями. Все эти права отстаивала я, Виола.
Госпожа Койл все яростней строчит в блокноте. Секунду-другую я молча наблюдаю.
– Коринн говорит, вас выгнали из Совета за то, что вы спасли кому-то жизнь.
Она не отвечает, только откладывает блокнот и заглядывает на верхнюю полку. Тянется, достает оттуда халат с шапочкой ученицы и бросает их мне.
– Для кого они? – поймав, спрашиваю я.
– Хочешь узнать, каково управлять людьми? Тогда сделай первый шаг на этом пути.
Я смотрю ей в глаза.
Смотрю на шапочку и халат.
И с этой минуты у меня становится столько дел, что даже поесть некогда.
На следующий день после того, как женщинам разрешили выходить из дома, в лечебный дом поступило восемнадцать новых пациентов – все женщины, все с серьезными заболеваниями и травмами: аппендицит, сердечные боли, недолеченный рак, переломы. Все они на много дней оказались взаперти, да еще без помощи мужей и сыновей. Через день поступило еще одиннадцать больных. Госпожа Лоусон умчалась в детский лечебный дом, как только представилась такая возможность, а госпожи Койл, Ваггонер и Надари носятся по палатам, спасая жизни. Все работают не покладая рук и почти без перерывов на сон и еду.
Разумеется, нам с Мэдди не до «подходящих моментов», я даже не успеваю беспокоиться, почему мэр так и не приходит меня навестить. Я ношусь по лечебному дому, путаясь под ногами целительниц, стараюсь хоть чем-то им помогать и успевать учиться.
А целительница из меня никудышная.
– Я никогда этому не научусь! – Мне в очередной раз не удалось измерить давление очаровательной старушки по имени миссис Фокс.
– Похоже на то, – говорит Коринн, поглядывая на часы.
– Терпение, девонька, – успокаивает меня миссис Фокс. – Если чему-то надо учиться, то учиться надо хорошо.
– Тут вы правы, миссис Фокс. – Коринн переводит взгляд на меня. – Попробуй еще.
Я накачиваю манжету воздухом и, глядя на стрелку манометра, внимательно прислушиваюсь к характерным звукам в стетоскопе.
– Шестьдесят на двадцать? – жалобно выдавливаю я.
– Что ж, давай проверим, – говорит Коринн. – Миссис Фокс, вы, случайно, утром не умерли?
– Ох, силы небесные, нет!
– Значит, не шестьдесят на двадцать.
– Я же всего три дня этим занимаюсь… – пытаюсь оправдаться я.
– Вот именно, а я шесть лет, – отрезает Коринн. – И тут вдруг явилась какая-то неумеха и сразу стала такой же ученицей, как я! Странно мир устроен…
– У тебя прекрасно получается, милая, – говорит мне миссис Фокс.
– Неправда, миссис Фокс, – возражает Коринн. – Вы уж простите, что я вам перечу, но для некоторых врачевание – святой долг.
– Для меня тоже, – почти машинально отвечаю я.
И напрасно.
– Врачевание – не просто работа, дитя, – говорит Коринн. Слово