Прачечный комбинат «Сказка в Железноводске». Николай Витем
В записке химическим карандашом накарябано приглашение:
«Без пятнадцати восемь приходи в сарай строящегося объекта. Сарай не спутаешь. На стене висит щит с пожарными принадлежностями».
Внизу приписка:
«Встречу по-королевски, не пожалеешь».
– Ладно, отомщу же я тебе капитан, – решила девушка и, приодевшись, пошла ранним утром на свидание с заключенным. Рабочая смена ещё не началась. Ворота распахнуты. Нужный сарай стоит на виду, с другими действительно не спутаешь.
В восемь открылась дверь, вошли трое.
«Во, вляпалась», – подумала Мила.
Увидев побледневшее лицо девушки, мужик лет сорока, успокоил её:
– Не бойся, Милка. Ребята занесут стол и помогут закуску сварганить, выйдут, мешать не станут. За дверью постоят, охраняя от ненужных визитёров.
Ребята действительно ушли.
– А вы откуда моё имя знаете?
– Солдаты растрепались, – ухмыльнулся зэк. – Давай знакомиться. Я кандидат филологических наук.
Сижу за что, по совести, не знаю. И тебе не нужно знать. Я не убийца, так что меня бояться не надо. Я человек мирный, но авторитет в зоне кое-какой имею.
– Ну, а я Милка, вы уже знаете.
– Просто Милка?
– Ну да! Ещё заведующая прачечной.
– Знаю. Доложили. И как капитан из оперчасти тебя добивался… Он своё получит… – Ладно, хорош, познакомились. Большего нам знать друг о друге не стоит. Больше знаешь, хуже спишь: сны неприятные снятся!
Парни занесли стол, накрыли темной скатертью, смахивающей на женскую шаль. На стол поставили две бутылки коньяка, два стакана. На чистые фанерки положили соленую семгу, икру красную и черную, хлеб и столовые принадлежности. Добровольные официанты, глядя на хозяина, взглядом спрашивают:
– Всё?
– Принесите свечу.
Зажгли свечку, потушили электрический свет. Выпили по рюмке коньяка, искрящегося в огне свечи, закусили семгой и бутербродом с красной икрой, затем повторили под черную икру. Потянуло девушку в сон. Милка ночью плохо спала, в голову лезли страхи – много чего о зэках нехорошего слышала. Постелил филолог свою одежду на топчан, раздел девушку и аккуратно уложил её, подбив под голову телогрейку. Любуясь девичьей красотой, вспомнил институт, как они тайком читали стихи советской поэтессы: «Она лежала на спине, тугие обнаживши груди. И тихо, как вода в сосуде, стояла жизнь её во сне».
«Может, мои дочери вот также где-нибудь спят. Пусть им будет счастье. Пусть и этой девушке будет счастье. Она ведь, по сути, ребенок».
Филолог ребенка не обидит.
Гладит, ласкает атласную кожу, целует незагорелое тело. Лег рядом, обнял. Дождался когда проснется. До половины пятого нежно любил девушку, не говоря ни слова, не давая никаких обещаний. Когда оделись, филолог стукнул в дверь. Вошли ребята. Уложили остатки еды и коньяка в коробку. Филолог передал коробку Милке:
– Это тебе! Домой отнесёшь. Угостишь подруг. После нас сразу