Москва винтажная. Путеводитель по московским барахолкам. Антон Евтушенко
Что в этом случае остаётся байеру? Мониторить фокус подобных тенденций, аппроксимируя их влияние на арт-объекты в ближайшей перспективе, и постоянно быть настороже.
По мнению Рустама Бедросяна, лучший индикатор избыточного интереса – это B2С-инструменты электронной коммерции, вроде китайских площадок AliExpress и Taobao. Можно было наблюдать, как совсем недавно они стали пестреть дешёвыми фейками вещей с изображением монашек и фресок. Предложение радикально нового товара рождает спрос на него. Когда спрос превышает предложение, возникает дефицит, впрочем, ненадолго: обилие различных клиентоориентированных фирм (в том числе подпольных) позволяют каждому быстро найти желаемое. В наш век товарного профицита ситуация выравнивается в пользу потребителя. Однако очевидно, что подобная настроенность покупателя на конкретную вещь уже говорит о пике моды на эту самую вещь. Дальше, считает Рустам, дело за анализом. Владея этой информацией, несложно подвести к черте: если шмотки с изображением монашек набирают популярность, то истинное искусство в долгу не останется, оно потянется следом. Это помогло Рустаму предвосхитить коммерческий спрос на церковную атрибутику. Не будучи оценщиком, он обратился к независимому эксперту, который помог ему приобрести по рыночной стоимости две дюжины уникальных икон в серебряных окладах, с эмалью, пару аналоев и около полусотни литых распятий и церковных кадил из латуни и мельхиора. Через год Рустам смог продать всё это по той же рыночной стоимости, но уже дороже в полтора – два с половиной раза. В целом практическое применение анализа ситуации на рынке помогли ему заработать около тридцати тысяч долларов. Никаких усилий, кроме умственных, Рустам для этого не использовал. Он просто выжидал.
Но почему коммерческий спрос возник именно на древнерусскую икону, а не, скажем, на иконы итальянского стиля? Вопрос хороший, признаёт Рустам. Искать ответ нужно, пожалуй, в особенности восприятия иконы как феномена русской культуры.
«Мы подарили миру не только тетрис, гальванопластику и терменвокс, но и чудо русской иконы. Собственно, никакой это был не подарок, а скорее акт героизма, подвиг».
Известный историк и философ Александр Торопцев в своей книге «Двенадцать подвигов России» выделяет русскую иконопись в отдельный подвиг русского государства. Однако стоит признать, что сегодня мало кто понимает значимость иконы в том смысле, в каком её понимали наши предки. Икона в антикварной лавке несёт прежде всего не художественную или духовную ценность, а финансовую. Вообще, о моде на всякие религиозные фичи, вроде иконок на «торпеде», Рустам может говорить много. По большей части, ничего, кроме раздражения, они не вызывают. Хотя не меньшее раздражение вызывают продавцы, спекулирующие термином «намоленная икона».
«Это, по своей сути, тоже мода, но мода, противная мне. Набожные люди чтят намоленные образы. Люди молятся на икону, вырабатывают некую духовную энергетику, аккумулируют