Жар предательства. Дуглас Кеннеди
взмахом руки отослал его прочь. А мне пришлось обойти стороной нескольких женщин, протягивавших тканые рубашки, цветастые платки и дешевые бусы. Послеполуденное солнце по-прежнему палило нещадно. На залитой бетоном привокзальной площади не продохнуть было от выхлопных газов и пыли. Я вытащила из сумки смятую панаму с полями, надела ее и натянула на глаза. Пока мы шли к такси, за нами следовала толпа уличных торговцев, во что бы то ни стало пытавшихся всучить свой товар. Отказа они не принимали.
– Просто иди – не отвечай, не смотри на них, – посоветовал Пол. – Они назойливые, но безобидные.
Мы приблизились к одному из такси. Это был кремовый «пежо», который как будто поучаствовал в гонке на выживание. За рулем сидел мужчина, до того утомленный, словно он не спал с 2010 года. Таксист что-то кричал, держа у уха мобильный телефон. Пол подошел к нему и сказал название нашего отеля.
– Двести дирхамов, – ответил таксист по-английски, хотя Пол обратился к нему на французском.
– До отеля отсюда минут десять пешком.
Таксист на мгновение отнял от уха телефон, взглядом окидывая наш багаж:
– За меньше не повезу. Не устраивает – идите пешком.
– Charmant[25].
Таксист лишь пожал плечами. Пол, покачав головой, направился к такси, что стояло за машиной этого неприятного типа. Тот, увидев, что мы подошли к другому водителю, с криком выскочил из своего «пежо». Второй таксист – коренастый толстячок с выражением усталого смирения на лице – проигнорировал протесты мистера Очарование.
– Vous allez où? – спросил он Пола.
– Vous connaissez l'hôtel Les Deux Chameaux?
– Bien sûr. Ça vous coûtera environ trente dirhams[26].
Тридцать дирхамов. Честный товарищ.
– D’accord[27], – согласился Пол, и мы погрузили чемоданы в багажник.
По пути нам встретилась небольшая флотилия гусей и кур, которых гнал вдоль городских стен мужчина в белой джеллабе[28] и тюбетейке. Таксист, не церемонясь, коротко просигналил, требуя, чтобы тот убрал свою живность с дороги. Еще один пастух гнал домашний скот. Какой-то человек катил спрессованный в цилиндр хлопок-сырец. Какой-то мужчина играл на тростниковой дудочке, сидя перед корзиной, из которой – я думала, мне померещилось, – поднималась змея.
Пол видел, что я с интересом смотрю по сторонам, подмечая каждую деталь. Такси ехало по дороге, что тянулась вдоль крепостных стен Эс-Сувейры, походивших на укрепления некоего средневекового бастиона.
– Дальше будет еще интереснее, – произнес Пол, явно чувствуя себя как дома посреди всего этого оживленного хаоса.
По дороге, что льнула к стене, мы проехали еще с минуту, а потом свернули в узкий арочный проход и покатили по улочке, зажатой между синими стенами, от которой ответвлялись неглубокие закоулки. В конце улицы находилась решетчатая дверь, тоже синяя. Это был вход в наш отель. Le Deux Chameaux. «Два верблюда». Мы ступили в сумрачный вестибюль. Роскоши здесь не было никакой – чисто и просто. За стойкой портье
–
Джеллаба – традиционная берберская одежда, представляющая собой длинный свободный халат с широкими рукавами и остроконечным капюшоном. Распространена среди мужчин и женщин арабоязычных стран Средиземноморья, в основном североафриканских. На сегодняшний день более всего имеет хождение в Марокко.