Одиночный побег. Корреспондент. Роман и повесть. Максим Юрьевич Смирнов
стояла рядом.
Семенов нервничал, так как ниточка могла раскрутиться, дойдет до завода, кому он принадлежит, да кто учредитель, да какой оборот, да с кем связан, и т. д. и т. п. Ведь один раз центральное телевидение уже делало сюжет про завод – Буров тогда накапал. Пришлось заносить кое-куда чемодан денег, чтобы закрыть уголовное дело. Задков же неделю ходил с фингалом. Темный по заданию Семенова «начистил ему рыло», как говорится, прям на рабочем месте за то, что тот скрывал от них реальные доходы с завода.
Нет, он, Владимир Степанович Семенов, стреляный воробей! Он, конечно, всегда осторожен, он в стороне! Никаких документов, где бы он фигурировал, нет, но деньги! Это ведь и его деньги тоже! И не только его, а кое-кого повыше! Ведь был же сюжет на телевидении, и ничего при этом не произошло – никаких абсолютно последствий, несмотря на уголовное дело! То есть это были деньги и «руки» в том числе! И они пропали! А «рука» сидела очень высоко. Нервировать ее было опасно.
Темный играл желваками и пытался изображать спокойствие. Задков не знал, что сказать, ожидая реакции авторитетов.
– Одним козлом меньше! – процедил, наконец, Темный. – Собаке собачья…
– М-да, – подтвердил Задков. – Говорил ведь ему – не высовывайся, сиди тихо, не борзей! Тише едешь, дальше будешь! – Задков встал, чтобы достать бутылку дорогого вина из бара.
Он открыл створку:
– Не по Сеньке кафтан!
– Не по Сеньке шапка, неуч! А не по Тришке кафтан! – мрачно заметил Семенов.
Темный усмехнулся.
– Ну да, я в этом смысле… – бубнил Задков. – Собаке собачья смерть, как говорится… Как насчет Бренди Лепанто? Хересный из Испании!
Темный одобрительно кивнул:
– Валяй! Вискарик вчерашний полирну! Вчера галерею открывал, так ребята 50-летним угостили! Отказаться не смог!
Задков обратился к жене Темного:
– Танюш, принеси бокалы, они на кухне остались!
Таня вышла.
Семенов посмотрел на присутствующих:
– И что, это все, что вы хотите мне сказать?
Присутствующие напряглись.
– Владимир Степаныч, я… – замялся Задков, – я понимаю, нехорошо.
– Что? – поднял бровь Семенов. – 8 миллиардов пропало, и ты говоришь, не хорошо? У тебя какой бюджет города?
– Я, Владимир Степанович знаю…
– Я говорю, какой бюджет?!
– Два миллиарда рублей! – нехотя произнес Задков, словно его поставили в угол.
– Два миллиарда рублей?! – философски заметил Семенов. – А тут ты просрал 8 ярдов – четыре городских бюджета, жирдяй, ты это понимаешь?!
И хоть «жирдяй» осталось прозвище по-старинке, и оно ему совсем не нравилось, Задков его прекрасно понял. Он понял, что Семенов специально напомнил ему, кому он принадлежит, кто его поставил на это место, и это было неприятно. Да и какой он теперь «жирдяй»?! Он работает над двумя верхними