Секс с Люцифером. Фантастический мистико-психологический роман. Юрий Кривенцев
смерти значительно меняет внешность (причем – в худшую сторону), становится другим, теряет что-то (случалось, что родственники не узнавали усопших).
Вот только не в этот раз.
Расхожий литературный штамп позволил бы сравнить застывшую бледную бренную оболочку поступившей дамы с совершенной античной статуей. Но нет, изваяние, каким бы шедевром оно ни было, не выдерживало сравнения. Распростертая нимфа была гораздо привлекательнее косного куска мрамора, в ней было что-то еще, кроме телесной красоты.
Тут другое. Обнаженная девушка, лежавшая перед ним, была похожа на ангела. За годы работы прозектором он ни разу не видел столь прекрасного тела. И дело не только в материальной красоте. В мертвом существе, находящемся перед ним, чувствовалось что-то иррациональное: некая одухотворенность (хоть и парадоксально применять этот термин к трупу), аристократичность черт, благостность, побуждающая петь, летать, совершать подвиги, ну и самое главное, – некая сила, чудовищная сила. Казалось, перед ним лежит сама божественная Ева – прародительница рода человеческого.
Неизвестно, сколько он стоял бы еще, в состоянии глубочайшего эстетического экстаза, но тут вдруг громко хлопнула дверь, и в помещение ворвался, гремя лотком с инструментарием, всегда какой-то суетливый, всклокоченный, низкорослый, прихрамывающий на правую ногу дежурный санитар Яшка.
– О, привет, Валерьяныч.
– Здорóво, Егорыч, – Александр с трудом выныривал из маниакально-восторженной одури.
– Красава, да? Ей бы жить, учиться, любить, детей рожать, а тут вишь ты как…
– М-м.
А ты че застыл? – Яков метнул острый взгляд и гаденько хохотнул. – Готовишься к акту некрофилии?
– Слушай, иди… куда шел.
– Все, извини. Эт я так, шуткую. Моя сення к теще с ночевой рванула. Сам понимаешь, настроение какое. Жить хочется!
Алекс, как всегда, в подобных ситуациях, вдруг почувствовал себя виноватым:
– Да без обид.
– Ладно Саша, теперь по делу. Волосы я почти не трогал. Черепушку вскрыл аккуратно, сзади, по стандартной схеме? В чем-то еще моя помощь требуется?
– Пока нет. У тебя дел и так выше крыши, – при мысли о звуках распила черепных костей внутри что-то защемило. Шура неловко кашлянул. – Пока ты мне не нужен. Начну сам, а минут через сорок – подходи.
– Лады. Тогда я пока к морфологам метнусь, там дел полно. Протокольных стекол с десяток, наверное, приготовить надо. Если что – свисти.
На том дверь за словоохотливым коротышкой захлопнулась.
Тишина.
Усилием воли, Александр постарался избавиться от наледи сюрреалистического ступора, в котором пребывал пять минут назад.
«Что это я? Первый раз, что ли? Успокойся, идиот! Это же стандартное вскрытие», – уставившись на мокрый, уложенный кафельной плиткой покатый к центру пол прозекторской, с решетчатым сливным отверстием в центре, он потихоньку приходил