Трёхцветный характер. Анна Юрьевна Щукина
маленьких детей оставляли в одной из комнат. Там же запирали кошку, предполагая, что детям она вреда не причинит, но может их развлечь. А потом дети начинали истошно плакать. Сначала один, его успокаивали, потом другой и третий. Причиной этого, конечно, была кошка. Она понимала, что прятаться по углам бессмысленно. Поэтому она давала маленьким детям подойти к себе, потом вставала на лапы и наваливалась всем весом своего рослого мускулистого тельца на малыша. Он падал на попу, вставал и тут же опять падал и так до тех пор, пока он не начинал орать. Родители прибегали, успокаивали ребенка и отправлялись праздновать дальше. Кошка повторяла процедуру до тех пор, пока родителям это всё не надоедало и они выпускали кошку из детской комнаты.
Лучше, конечно, было этого не делать. Никакие праздники не обходились без алкоголя. Но если кошка детей с трудом, но терпела, то запах алкоголя она ненавидела. Она стаскивала облитые вином скатерти со стола, вместе со всеми разносолами из продовольственных заказов на них. Она рвала дефицитные колготки на ногах нетрезвых дам. Она ловко забиралась на ковёр, который висел на стене, и атаковала оттуда самых нетрезвых из гостей-мужчин. Приходилось запирать кошку в ванной, её рассерженные вопли могла заглушить только ритмичная музыка диско.
***
В прихожей, на полке для шляп, в позе горгульи с фронтона готического замка, сидела голубоглазая сиамская кошка. Она терпеливо ждала. Не того, что женщина пройдёт из кухни в комнату как раз под полкой, на которой сидела кошка. Она ждала, когда женщина забудет о том, что кошка ждёт её и пройдёт под полкой, не остерегаясь того, что должно случиться потом.
А случиться должно было то, что всегда случалось в подобных ситуациях. Женщина расслабится, кошка беззвучно атакует сверху. Женщина начнёт кричать и махать руками, в конце концов, покусанная, она скинет кошку вниз… и вот тогда для кошки настанет тот самый момент. Момент, когда можно будет идти на кухню и съесть свою строганину из замороженного минтая, которая всё это время лежала в её миске и именно из-за несвоевременной выдачи которой, да к тому же сопровождаемой шлепком мокрым полотенцем, женщину и требовалось наказать. Так уже бывало много раз до этого, всё повторилось опять.
– Господи, Лада, пирог… ну как же…, – в этот раз ущерб был более значительным, чем обычно.
Мы потеряли вишнёвый пирог, заварной чайник и две кружки, а обычно, кроме маминой нервной системы, ничего не страдало. Пирог был коронным маминым блюдом и всегда получался очень вкусным. Дымящийся, волшебно пахнущий пирог был размазан по полу. Там же валялись черепки от чашек и отколотый носик чайника, рядом с самим чайником. Картину разгрома дополнял слой дымящейся заварки, который всё это покрывал.
– Ну что за гадина, убила бы, – мама уже не кричала, а почти плакала, она расстроилась, ей было жалко пирога, над которым она трудилась последние пару часов. Но это была лишь слабая тень того чувства горечи, которое испытала я, поняв, что пирога сегодня не будет: "Ну, Лада!"
Кошка элегантно