Сияющий Алтай. Горы, люди, приключения. Владимир Рыжков
погода. Налетели черные тучи, поднялся резкий, летящий понизу ветер.
Забарабанил по крышам машин крупными каплями дождь. Мы сгребли вещи, бросились внутрь автобусов, завели моторы. Надо было срочно уезжать – пока не размыло полевые дороги, пока не поднялась вода в реках. Иначе бы мы могли оказаться наглухо запертыми на Тюмичине, одни, без припасов, даже без палаток.
Ехали, утекая с Тюмичина, и сильно боялись того места между курганов, где ранее пробили поддон, но в этот раз там обошлось. Удачно проскочили и прогнувшийся мостик через речку Семисарт, хотя доски настила были уже мокрые и скользкие, а вода грозно пенилась по низу бревенчатого пролета, прибывая с каждой минутой, грозя вот-вот затопить переезд. Беда к нам пришла в самом Ело. По глинистым улицам деревни широко текла грязная вода, все вокруг кипело и неслось. Проезды между домами превратились в бурные ручьи. Наш, опять передовой, уазик летел неуправляемым юзом вниз по улице, скользил и крутился по влажной глине. Водитель лихорадочно вертел рулем вправо и влево, пытаясь удержать машину на дороге, стараясь не врезаться в столб или в забор. Внизу улицы, у магазина, мы наконец смогли остановиться поперек дороги и лишь тогда обернулись.
Второй уазик уже быстро сплывал по жидкой глине нам вслед, тоже юзом, не разбирая пути. Он с ускорением мчался вниз, прямо на нас. Все ближе и ближе! Его колеса месили глину, дворники бешено скребли мокрое и грязное лобовое стекло, водитель, выпучив глаза, терзал руль, мотая его из стороны в сторону. Машина была совершенно неуправляема и неудержимо летела прямо в нас!
В последний момент второй водитель сумел немного притормозить, но все же, на излете своего бешеного грязевого сплава, клюнул носом наш вездеход в правый бок. Звякнул металл, качнулась машина, матюгнулся наш водитель. Обе машины остались на ходу, но кузовной ремонт пришлось производить обеим. Так Тюмичин проучил нас второй раз. Все-таки что же он хотел нам этим сообщить?
Спустя год я опять проезжал мимо Ело со стороны Туекты, главной дорогой на Усть-Кан. Слева за Урсулом виднелась хорошо известная мне поляна Тюмичина. Темнел за рекой знакомый квадратный раскоп в речном обрыве. Кажется, что даже коровы там расхаживали все те же. Миновав Ело, мы понемногу приблизились к началу подъема на Ябоганский перевал. Здесь у последнего поворота к перевалу шел ремонт моста, а левее был устроен объезд кочковатым проселком. Там мы и поймали правым задним колесом большой ржавый гвоздь. «Опять это Ело!» – тут же подумал я.
Колесо испустило дух, мы застряли. Пришлось выгружать на обочину дороги все наши вещи, чтобы достать со дна багажника запаску. Пока меняли колесо, пока грузили все обратно, прошло полтора часа, не меньше. Водитель только молча пожимал плечами.
Еще через год спускались с Ябоганского перевала, с другой стороны, со стороны Усть-Кана. Мостик был уже отремонтирован, но я все равно ждал подвоха от Ело. И представьте, дождался! За сто метров до мостика мы поймали не гвоздь, а острый камень, который